Древесный маг Орловского княжества 4
Шрифт:
— Чего он не дохнет? — Шепчет графиня с опаской прямо в ухо.
— Да всё, это уже мой боец, — говорю, пытаясь совершенствовать мысленный контроль. Сложно, очень сложно. Но получается.
— Ты издеваешься? — Воет Морозова.
Как хорошо, что мне больше не нужно ничего скрывать от этой женщины. Прям хочется повыделываться перед ней как следует.
— Нет, просто мне нужен разведчик, — поясняю и пускаю паука посмотреть, кто там ещё сидит.
Как только подумал об этом, в глазу появилось бельмо! Первое мгновение перепугался, но вскоре понял,
Вижу поражённых, лежащих в луже своей жижи лапками кверху. Но и живые ещё есть. Забились в угол прямо под сомкнутыми плитами, которые и закрывают проход. С чего бы так? Похоже, зов всё же просачивается!
Живые паучки посматривают на шпиона безразлично, а то и угрюмо.
Отступаю им в сторонку. И выстреливаю новый залп уже с учётом корректировки огня. Выше получилось, ещё бью! Ещё! Отлично, сыплются уродцы. По одному шипу уже бью, поражая последних. Иди сюда, миленький. И тебя угостим…
— Что там? — Жужжит в ухо графиня.
— Всё, последний готов, — докладываю, мысленно отпуская шпиона. Бельмо тут же пропадает.
— Где вход? — Ворчит Морозова. — Ярослав, что–то не так.
Ращу самые настоящие грабли и снимаю паутину постепенно, понимая, что эта гадость легко прилипнет к рукам, если сползёт по древку. Сгребаю всё кучками вместе с телами, как на субботнике. Тело Бронислава уже высохло до костей, похоже, им вся эта свора и питалась. Морозова торопит, подаю грабли и ей. Ещё не закончили, а она спешит к бывшему месту скопления, садится на корточки. И вскоре заявляет удручённо:
— Как я и думала.
Даже через размазанную жижу от пауков видно, как из щели внизу на стыке плит сочится кровь! Зова нет, но всё же на уши что–то поддавливает.
— Ярослав, ты недоговариваешь, — ворчит Морозова, вытаращив глаза.
— Прости, тот город не совсем мёртвый, — признался. — Там эти… грибы ходящие были и летуны размером с людей, крылья у них перепончатые.
— Ах вот откуда они в Академии! — Взъелась Морозова.
— Это было до того, как я закрыл вход.
— Ладно, кровь просачивается, не всё так плохо, — бурчит и подтаскивает мешок.
— Что ты имеешь в виду?
— Демон убивает их, потому что не может с ними договориться, — утверждает Галина.
— А силу набрать?
— Асуарт застрял в Книге в состоянии бесплотности, что бы он ни делал, ему не освоить пищу. Он чувствует её вкус, но на этом всё, — рассказывает Морозова, вываливая всё из мешка. — Ну–ка посмотрим. Зов слабый, ты хорошо его запечатал. Даже я не смогла бы лучше. А теперь усыпим его.
— Там метров пять толщина камня.
— Кровь просачивается, пройдёт и наша магия, — говорит графиня уверенно. — Всё, приступим.
Часа два мы возимся. Галина использует и уже готовые обереги, и заготовки, а ещё спокойно плетёт с нуля. Думал, что просто обложит вход, но она начала лепить целые каркасы. Тут снова вступил со своими навыками я, быстро вылепливая из дерева
— Думала, до утра не управимся, — признаётся графиня, довязывая последнее, и заявляет: — теперь надо замуровать эту пещеру, и поскорее. Чтоб дикий зверь не залез и не нарушил заслонку.
Решили, что я закатаю вход пока деревом и костьми, потом привезём сюда со стройки известь и камни.
В итоге рассвет и застал нас в воронке.
— Мы сделали большое дело, — выдохнула, наконец, графиня. — Ты даже не представляешь, какое бремя снял с нашего рода. И волей, и неволей.
Зато я представляю, какое бремя теперь у меня с вашей кобылой дочерью. Так и подмывало сказать.
— Ты с самого начала меня поддерживала, — сказал другое. — За добро отвечаю добром.
— Всё, мне надо возвращаться. А ты сегодня отдыхай.
Выйдя из Рощи, я ощутил лёгкость на душе. Признаться, мне давила мысль, что сделал с Книгой что–то не так. Что деревне грозит опасность. Но теперь Морозова сняла этот груз, разделив со мной проблему. С её уверенностью, стал уверен и я. Наверное, это и есть то самое, что зовётся семейной поддержкой.
Лошадей никто не сожрал. И мы стали прощаться. Удержаться не смог, подошёл к усталой графине и обнял её. Она даже на миг опешила. Но обняла в ответ.
— Галина, вы сильная и смелая женщина, — прошептал ей в ухо.
— Ну что ты, я та ещё трусиха. Но вместе мы сделали большое дело, — произнесла она, отстраняясь и добавила, глядя обворожительно мне прямо в глаза. — Я благодарна тебе, не перестаёшь удивлять. Хотя с моим боевых и жизненным опытом считала, что это уже невозможно.
Потянулась на цыпочках и поцеловала меня в лоб. Господи, как мило вышло. Чмокнул её в щёку в ответ. Помог подняться в седло, подпихнув под задницу. Сверху взглянула уже с лёгким укором, но ничего не сказала.
Распрощались, она поехала в сторону развилки к дороге до Академии, а я двинул в Особняк с чистой совестью. Добрался быстро. Малорыжково пробуждается, петухи орут повсюду. Романтика.
Вдоль забора поехал к главным воротам в Особняк, кошка чёрная на пути встала, как статуэтка. А к ней котята выпрыгнули из травы мелкие, но резвые. И давай играться, катаясь по жухлой травке. Глазами чуть дальше повёл, тонкая фигура в тёмном плаще возникла! И всего–то в пяти метрах от меня.
Тьфу ты, чуть не обосрался. Готов поклясться, что не было на дороге никого, и прятаться тут негде, всё в радиусе пятидесяти метров выкосили под ноль.
— Руяна? Что случилось?
Молчит, но голову поднимает. Теперь могу оценить её во всей красе. Лет тридцать ей. Лицо узкое и бледное, вполне приятное, несмотря на шрам. Глаза большие голубые с синей каёмкой, острый носик, тонкие соломенные локоны вьются на щёки, поперёк тонких губ большая борозда шрама. Диковатый взгляд устремлён в меня, чувствую в выражении некую боль.