Древесный маг Орловского княжества 4

Павлов Игорь Васильевич

— Мой спаситель Ярослав, жрица Руяна желает тебе здравия, процветания и мира, — говорит грубоватым голосом, и кланяется, руку в сторону отводя, как девки с хлебом–солью делали.

— Спасибо Руяна, — отвечаю с седла, несколько обескураженный от такой официозности. — Что случилось у тебя?

Смотрит внимательно теперь, изучает.

— И не попросишь оплаты за спасение? — Спрашивает с удивлением.

— Жизнь бесценна, какая оплата?

— Жизнь за жизнь? — Уточняет с некой готовностью.

—

Нет, убивать для меня никого не надо, ни меня спасать, ни служить мне, — обговариваю сразу. — Если дело есть ко мне, говори. Если отплатить пришла, не нужно, спасибо.

— Интересный ты, — выдаёт, на бок голову склонив и выдавая некие звериные повадки.

— Спасибо, я знаю, — улыбаюсь. — Если помощь нужна, говори, не стесняйся.

— Ладно, — улыбается хитро и выдаёт: — в своей хижине я стала слышать твои топоры.

— Ты в лесу что ли живёшь?

— Да, я выбрала место по душе, поначалу там было спокойно, но теперь нет.

— Мы строим избы, перебирайся ко мне, — предлагаю. — Работу я тебе найду по умениям, платить буду честно.

— Мне нужен Лес, иного дома не знаю, — настаивает.

— Руяна, я бы и рад остановить вырубку, но все участки под расчёт, всё впритык, я не могу рубить чужой лес, только свой, — объясняю ей. — Ты можешь переехать в другой лес?

— Ты просишь меня? — Удивляется.

— Чему ты удивляешься?

— Ты должен повелевать, но ты просишь, — констатирует. — В любом случае, я повинуюсь.

— На юге за прудом хороший лес, где тебя никто не побеспокоит. Родник рядом, животных много.

— Да это хороший лес, — соглашается Руяна. — Но там живёт древний леший Хилил.

— Это который с медвежьим черепом ходил да занозами плевался? — Уточняю.

— Да, это и есть Хилил.

— Прибил я его ещё в том году, — посмеиваюсь и прочитав её удивление на лице, констатирую: — раз не знаешь об этом, видимо, долго тебя держали.

— Пять лет, — выпалила.

— Мне жаль, но знай, Здеслав получит по заслугам.

— И тебе не интересно, что он хотел выяснить? — Переводит тему Руяна, спросив с неким нажимом.

— Любопытно, но я не настаиваю, — пожимаю плечами. — Если это всё, мне надо идти. Хочешь, приглашу тебя в дом, угощу полезным отваром и сытным завтраком? Чувствуешь, как пахнет блинами? Леночка готовит очень вкусные блины, а с медком, а с вареньем. Ммм? И кошек твоих покормлю, только чтоб об мебель когти не точили, передай им.

— А я могу отказаться? — Спрашивает вдруг с опаской.

— Конечно, это просто дружеское приглашение, — пожимаю плечами.

— Дружеское? — Удивляется так, будто я ей руку и сердце предлагаю.

— Да, если ты не злодейка, убивающая людей, мы можем стать друзьями. Не вижу препятствий, — говорю и наблюдаю, как она оторопела.

Поддаю

лошади в бока. Начинаю объезжать жрицу. А она меня взглядом сопровождает с таким изумлением, будто ангела увидела.

Поехал дальше.

— Удачи тебе, — крикнул ей. А в ответ полная тишина. Даже котята перестали травой шуршать.

Обернулся. А её и след простыл! И кошек тоже нет. Мдя! Что за выкрутасы?!

С такой лучше дружить! С этой мыслью на дорогу выехал и к воротам завернул.

— Барин приехал! — Объявляет часовой. — Отворяй ворота!!

— Барин!! — Подхватили уже внутри двора.

Вот так теперь и живём. Аз есьмь царь в своей деревне. Которая постепенно перерастает в Город. Я уже и название придумал своему детищу.

Ярославец.

В Академию явился только на следующее утро.

Два дня исправно хожу на занятия. На Зельеваренье в зал Практики приплёлся со своей группой, затаив дыхание. Не очень хотелось видеться с грымзой, но рано или поздно придётся. Увидев меня, Чернава явно разволновалась. И провела занятие неуклюже и сбивчиво. Задержался сам, понимая, что нужно решить все недомолвки и двигаться дальше.

— Как поживаете, тёть Чернав? — Спросил, едва скрывая опаску.

Что–то её взгляд мне совсем не нравится.

— Проворонил ты всё, бездарь, — прошипела, не вставая из–за стола.

— В каком смысле? — Включаю дурака.

— Эта дрянь перепрятала своё бремя, — произнесла грымза пропитым голосом. — А теперь готовься, я с тебя три шкуры спущу.

— За что?

— За дочку мою! Думаешь, не знаю?! — Вскочила, злая, как собака. За посох схватилась, и даже заискрило на нём.

Мдя, и эта туда же.

— Да не трогал я её, тёть Чернав, — вою, не желая с ней ссориться. Только не сейчас!

— Не трогал, говоришь? Как ты вообще посмел к ней приближаться, а? — Вздыбилась, превращаясь в злющую мегеру. — Ты ко всем дочерям подбираешься? Вон, выродка Морозовой обесчестил. На мою Люту заришься? Да я тебя…

— Госпожа Огарёва! Поумерьте свой пыл! — Раздалось со входа грозное.

Твою мать, Морозова пришла. В мантии и с посохом впервые её вижу.

— А! Явилась! — Огрызнулась сразу грымза, попятившись.

— Ваша дочь вступилась за Ярослава по своей воле. Он ей ничего не обещал, — заявила Галина, не отрывая глаз от Чернавы.

— Из–за него род Огарёвых впал в немилость Кремлёвских, — зашипела грымза. — Я убью этого сучёнка!

— Не убьёшь, — ответила Морозова, вставая сбоку от меня.

— Дуэли хочешь? — Оскалилась Чернава.

— Пора уже разрешить наш давний спор, — согласилась Галина и добавила ехидно. — Подруга.

— Вызов принят, — ответила хищно Чернава с торжествующим видом, будто уже победила.