Древесный маг Орловского княжества 6
Шрифт:
Молчит. Руки её уже опущены. И, кажется, что снова разгорается в ней адский огонь! Отпустил её, она сразу и попятилась, пока не прислонилась спиной к дубу. А я отвернулся.
— Что мне теперь делать? — Слышу впервые такой уверенный голос Люты. Хотя и звучит вопрос.
— Приезжай ко мне в гости, как с этим Разломом разберёмся, — отвечаю непринуждённо и поворачиваюсь уже с пышным букетом из фиолетовых и белых георгин, которые быстренько вырастил за две единицы резерва. Пышные цветы растут у нас
Лютик оторопела от такого подарка, приняла букет, как завороженная.
— Откуда… — начала, но ощутив аромат, сразу утонула в них носом.
— Ты спасла меня тогда, спасла и позже, разобравшись с магами, — решил объясниться на волне её восторга. — Это факт, который не изменить. И благодарность мою тоже не изменить. Человека любят не только за внешность, но и за поступки. В совокупности всё. Иногда ты влюбляешься в картинку, но узнав человека, понимаешь, что он не твоя родная душа. В жизни всякое бывает, Люта.
— Не люба тебе? — Раздаётся капризное. — Ты это хочешь сказать?
Тут сразу и вспоминаются слова туляков, где они молили меня не расстраивать её, если не люблю. И вот что теперь делать?! Перед рейдом в Разлом совсем не хочется обижать её.
— Зачем целуешь, если не люба, зачем даришь такие чудесные цветы? — Наезжает.
Отбрасывает букет, который вянет неестественно быстро. А у Люты в глазах чёртики заиграли!!
Была не была. Подхожу к ней, и прижимаю к дубу. Целую её в губы, мгновенно обезоруживая. А дальше уже приступаю к своему главному козырю, переходя на взрослые поцелуи с языком. Как и предполагал, девочка легко открыла свой ротик, впуская меня. И даже неумело начала отвечать, растворяясь в моих объятиях.
Когда я перешёл на ласки шеи, ноги бедняжки подкосились.
— Люблю тебя, — зашептала. — Сына чернобога воплоти, готова тёмной стать, чтоб с тобой одной поступью…
Да что она мелет?! Похоже, для неё не секрет, какой я магией промышляю, зашибись. Отпрял, закончив ласки, смотрит дико. Сама подаётся целовать, хватает за шею, тянется. Так, глядишь и запрыгнет, ногами обхватив.
А мне не по себе. Не знаю, почему. Почуяв сопротивление, Люта отпускает и хмурится. Видно, что заведённая и снова злиться начинает.
— Ты ещё маленькая, — говорю, как есть. — Не могу так.
Захлопала ресницами, закусывая губу. А вот и смущение снова подкатило. Благо, она ещё не знает, что это её мощнейшее оружие соблазнения. Сдерживаюсь из последних сил, чтобы не продолжить терзать беднягу своими ласками. Милая малышка притягивает своей невинностью и наивностью. И в ней столько очарования, если не держать в уме её силу.
— Я вырасту, обязательно вырасту, — шепчет. — Через три месяца мне будет шестнадцать. И мы сможем…
Замялась, увела взгляд.
—
Смотрит на меня с вызовом.
— Дядя гонит меня выйти замуж за московского графа. Скоро приедут сваты. Мне выйти за него? Ярослав? Ты не будешь против? — Спросила с подковыркой. Прямо голосок прорезался.
— Если любишь его, выходи, — пожимаю плечами. И вижу, как негодует малышка.
— Понятно, — хмурится, уводя взгляд. — Впрочем, чего я ожидала? Ты такой красивый и сильный, ты отверг даже Василису.
Василису отверг?! Вот это новости! Люта продолжает свою тираду:
— А я просто серая мышь, способная только на ратное дело наравне с мужчинами. Я не ношу платьев, я не крашу лицо. У меня нет манер, я для тебя просто… сестрица, которой ты благодарен за спасение.
— Люта.
— Я всё чувствую, Ярослав. Не заставляй себя.
Хочет уйти, придерживаю. Стоит ухватить её, сразу слабеет.
— Лады искуситель, ненавижу тебя, — шепчет и прижимается обратно. — Сколько думала о тебе, сколько убивалась. А увидев вчера, растревожилась и чуть не сожгла половину княжьей рати. Слышала, что ты помолвлен, так ли?
— Нет, всё отменилось, — отвечаю, прижимая к себе сильнее.
— И хорошо, Морозова враг мой, как сложно было с матушкой ужиться, но я должна отомстить за неё, — зашептала уже о другом. И в груди моей похолодело.
Этого я и опасался!
— Люта, я тебя прошу этого не делать, — произнёс затаив дыхание.
Молчит. В одно мгновение между нами вырастает пропасть, пусть ещё не отпустила, но руки её ослабели вновь.
— Люта? — Зову с надеждой.
— Не хотела я верить, — слышу недовольное. — Но ты с ней.
— У нас сделка, — выпалил. — Мы повязаны общими делами. Если плохо будет ей, пострадают дорогие мне люди и я сам.
— Объясни, — встрепенулась Люта, отпряв. Она даже посмотрела на меня пытливо.
— Я строю город, под моей опекой много крестьянских семей. Князь Вячеслав недоволен мной, думаю, он хочет моей смерти, и не только он. Много кто желает моей погибели, если честно. Морозова единственная, кто поддерживает меня во всём. И начала, когда я был совершенно беззащитным мальчишкой.
Люта задумалась. А я решил надавить ещё:
— Понимаю, что за матушку ты готова наказать убившую. Но если ты любишь меня, не лишай поддержки. Иначе погибнут дорогие мне люди.
— Вот, выходит, как, — покривилась Люта, отталкивая меня.
— Как? — Придерживаю её за руку, но на этот раз наш контакт на неё уже не действует, как прежде.
— Ты со мной любезен, потому что не хочешь её смерти. Вот и всё, — заключила.
— Уверена, что справишься с ней? — Пробую зайти с другой стороны.