Древесный маг Орловского княжества 6
Шрифт:
— А что за Камень? — Насторожился.
— Говорят, что проклятый. Увидишь.
Ручей утонул в кустарнике и разлился, перерастая в затянутый рясой, заросший пруд. Спешившись, занырнули в густой лес и стали продираться.
Вышли на проталину, где останки изб сказали о некогда стоявшем тут поселении.
Чуть погуляв меж развалин, Купава, повела дальше уже по зарослям. Когда стала петлять, я засомневался, что помнит дорогу. Спустя час вывела к мощному бурелому в чёрном болоте. И не просто чёрном, здесь будто нефть разлилась. Воняет гнилой картошкой, комарьё жужжит целым роем, готовое обглодать за секунды, лягушки
— Через топь идти надобно, — заявляет Купава, вздыхая.
— А крокодилы здесь не водятся случаем, не знаешь? — Уточнил, а то мало ли.
— Только жабы, которые детей малых глотают, — ответила вполне серьёзно. — По этой гнили теперь охотники не ходят, все знающие тропу сгинули давно.
— А ты?
— Есть секрет один, который мало кто ведает, — заинтриговала женщина, осматриваясь. — Ищи болотный подорожник, где цветочки алые с жёлтым, там земля твёрдая. По ней и пойдём.
Легко сказать, тут вообще все растения либо серые, либо чёрные, всё в дерьме болотном вымазано. И не мудрено, как жабы здоровенные выпрыгивают на траву, сразу расплёскивается мощно во все стороны.
Стоим, ковыряясь в носу, ещё полчаса, пока уже я своим зорким глазом не высматриваю жёлтенькое, причём в самом заросшем и неприглядном месте.
Что делать, привязали лошадей, мысленно с ними распрощавшись, да полезли через колючие кусты, благо я их аккуратно разваливаю. Корни пускаю попутно, страхуя и сразу оценивая масштаб всех бед, иной раз по сторонам вообще дна не прощупать. Всё выело к чертям, и корни деревьев, и почву, и грунт.
Прошли метров сто зигзагами, вроде дело наладилось, путь прощупали. Но когда духи начинают подвывать, чуя вражеского старшего, я Купаву придерживаю. Потому что Леший близко!
— Дальше я сам.
— Чего это? — Возмущается. — До Камня ещё не довела.
— Посиди здесь пока, — начинаю и, услышав вдалеке скрип неестественный, шиплю уже строго. — Ложись и головы не поднимай, леший тут.
Купава послушно пригибается. А я уже чую, как дырявит листву. И вот первая пика в нагрудник мне прилетает несмело и так скромненько. Бьётся со звоном и в воду отлетает. Ну, собака, хотел снайперским выстрелом приложить.
Подружка быстро сообразила, что опасность ближе, чем она думает, и вжалась в землю не боясь испачкаться. А я поспешил наказать нахала. Тварь даже не пряталась, точнее не стала убегать. Просто замаскировалась под дерево, встав рядом с крупным стволом метрах в двадцати. Двухметровое сплетение в человеческий силуэт распознать легко, когда сверху ещё и ряха жабья вплетена окаменелая, габаритами в собачью морду.
В процессе сближения ещё две пики я отшвырнул магией. Просто не хотелось кромсать его сразу. Но когда он с треском потянулся свалить в болото, пришлось садануть из шрапнели плотно, разваливая его пополам.
— Ты на кого наехал, чучело? — Возмутился я, подходя к тонущей в жиже части с жабьей мордой.
Корнями вырвал её, а под ней орех — оно же сердце. Раскромсал его быстро и достал белое зёрнышко, едва заметно сияющее. Тьфу ты, обычный дух. Впитав его, даже сил не ощутил особых, только в усиление его мои Духи и притянули к сердцу. Однако в следующее мгновение ощутил, что оно мне треть единицы магического
Ещё два леших таились чуть дальше. Причём делали вид, что они не при делах. Но стоило приблизиться, попытались пронзить одиночными пиками. Порубив на куски, захватил ещё два белых зёрнышка в усиление, наконец, ощутив хоть какую–то степень прибытка древесных сил. Итого единица к резерву.
— Ярослав! Спаси! — Купава вдруг закричала позади. И я ринулся обратно, поддав корнями и небольшими крыльями.
Ещё один леший подкрался к женщине с фланга, выплыв прямо из болота и потянул за собой. Вытащив обоих обратно, я сразу пробил его сердце. Купава в чёрной жиже посмотрела на меня ошалело, затряслась.
— Не ранена? — Прощупал её.
Убедился, что только кофту ей разорвал гадёныш, явно на сиськи позарившись. Женщину потрясывает минут пять, пока я, затаившись, жду ещё гостей. Но, похоже, на этом участке всё.
— Можешь дальше идти? — Спрашиваю, когда пришла в себя.
Кивнула неуверенно.
Дальше повёл уже я, пряча её за спиной. Долбаные жабы только громче орут, мешая мне сосредоточиться и выявить любой необычный шум, предвещающий атаку. Деревья пока отзываются, передавая листвой опасность. Но, кажется, что чем дальше, чем хуже слушаются, пребывая во влиянии Старшего духа, который сам ещё не решился проявить себя, пуская лишь приспешников.
По узким дорожкам из сухой почвы идём всё более уверенно, потому что подорожника достаточно, указывающего путь. Вот только чёрного вокруг всё больше. Вроде время только к полудню и на небе ни облачка, а тут всё мрачнее и мрачнее из–за густеющих крон, которые заплетают всё наглухо. Да ещё весь кустарник в брызгах нефтяных уже не знаешь куда и деться от веток хлещущих по роже. Идём чёрные, как африканцы.
Я бы мог магией всё это раздвигать, но всё труднее связь даже с мелкими корнями налаживать, потому что они в чужой власти. Экономлю резерв.
Твёрдая почва пошла кусками, приходится перескакивать. Всё чаще помогаю Купаве, хватая за руку. Романтика да и только. Ага! Пока на очередном заросшем кустами островке в Купаву пика не прилетает со стороны, откуда не ждали! Успеваю едва–едва лат подставить, чтоб от него отскочило.
— На землю! — Кричу. Падает послушно.
А я получаю дальше уже с трёх сторон. Отбиваю легко, но стрелков только прибавляется. Пускаю в ответ крупные пики с разрывной головкой, вроде поражает гадин, но они всё не успокаиваются, а только раздражают.
К тому же и болото разводами пошло, часть под водой к нам крадётся.
Очень быстро мне всё это стало надоедать.
— Сейчас пошумлю, ушки закрой, — предупреждаю женщину у моих ног.
— Ярослав, я… — начала было что–то говорить, но нет времени на беседы.
Являю морозящий пулемёт! Мало того, что усиленный на ступеньку магией Сапфира, так ещё и награждённый на целых двадцать пять процентов стойкостью древесной магии. Ну сейчас попляшете.
От первого же залпа Купава завизжала, как резанная, а дальше её визг растворился в музыке моего пулемёта. Звон, стук да свист перебили и всякие жабьи симфонии. Выкосил я всё по радиусу градусов в сто восемьдесят перед собой, и только тогда успокоился. Растительность легко рассыпалась от первых же пик, поэтому долго в одном направлении стволы держать не пришлось.