Древесный маг Орловского княжества 6
Шрифт:
Фигурой пополнее и посочнее, но внешне напоминает прежнюю девушку–голема, и только по половине лица можно судить, как она была прекрасна, потому что вторая жутко обезображена ожогом. Аж половину глаза затянуло кожей и ухо приплавило.
Хлопочет, вынимая из печи ухватом горячий горшок, раскладывает еду, усаживается. И смотрит пристально. А глазища до чего ж красивые, аквамариновые с золотыми узорчиками. Смотришь, как на картину художника–абстракциониста, с каждым мгновением подчёркивая нечто новое. Увожу взгляд запоздало, потому что вспомнил
В глаза ей смотреть нельзя! Иначе проклянёт.
— Кишкинку искал? Вот она я, чего глазёнки уводишь? — Возмутилась.
Убивать её и в мыслях нет. Потому что чую силу стихийную, потустороннюю, от которой просто никак не защититься. Неведомое всегда пугает. Особенно, когда непонятно каким образом резерв мой так и стоит на дне.
Хотя, раз такая могучая, чего лицо себе не подправит. Вот тут–то и вопрос!
— Если посмотрю, проклинать не будешь? — Уточняю.
— А страшишься? — Раздаётся испытывающе.
— Да имел я дело с проклятьями, очень неприятно это. Пообещай, что не станешь, и тогда буду смотреть.
— А не потому ль не смотришь, что безобразная я? — Выдаёт с наездом.
— Любят не за внешность, а за душу и сердце, — парирую.
— О как заговорил, — ворчит. — Трапезничать будешь, аль зря хлопотала?
— Да, поем, спасибо, госпожа Кишкинка, — ответил и положил себе салата.
— Кишой зови, другое слух не греет, — говорит уже спокойно и дальше снова с наездом. — Так чего припёрся? Свататься?
Посмеялась над собственной шуткой и дальше расспрашивает:
— Аль какого совета от меня ждёшь? Я больше мира не знаю. Сплю себе от гостя к гостю. О том, какие люди уж давненько забыла. И о порядках тоже не ведаю.
Вкусный салат, кстати. Как и запечённая куропатка. За обе щёки наяриваю, не торопясь отвечать. Поглядываю на неё секунду–две, стараясь привыкнуть к этому безобразию. Вскоре и ведьма уже мной любуется, заинтересовавшись ещё больше.
Попутно осматриваюсь, в комнате ни одного зеркала. Оно и понятно. Не любит ведьма на свой шрам смотреть.
— А хотела бы узнать? — Спрашиваю деловито, перейдя на «ты». — Ну… людей?
— Незачем, всё прах, — бросила впервые так повелительно, что аж стены задрожали. Да я и сам завибрировал от невольного страха. Кусок в горле так и застрял.
— Ты запей, запей, — слышу теперь издевательски ласковое.
Переменилась, подавая деревянную кружку. Кивнул с благодарностью, выпил кисленькое вино.
Похоже, из–за шрама и не хочет разгуливать по миру. Видимо, в прошлом укололась.
Решаюсь действовать, потому что тянуть нет смысла. Поднимаюсь, скидываю с себя снарягу, броню. Ведьма смотрит вопросительно исподлобья, страшную сторону волосы завесили, и на том спасибо.
Снимаю рубашку, штаны. И вот я голый стою перед ведьмой. Которая явно изумилась моим шрамам, рот раскрыла, изучая. Хотя в итоге задержалась на причинном месте, глядя на него жадно.
— Не проклянёшь? — Спрашиваю с наездом.
— Намучился
Вот чую задницей, что очередная проверка, ибо в голосе её хитринку уловил.
— Я не за жалостью пришёл, — заявляю решительно. — Раздевайся, голубушка.
Секунды три ведьма смотрит на меня ошалело. А я забываю, что в глаза её смотреть нельзя. Когда уже вокруг всё закрутилось каруселью, опустил взгляд, но пошатнуться успел.
А тут Киша вскакивает, и платье будто само с неё падает. Молил я всех богов, чтоб под ним была не старуха! Ей ведь лет четыреста, судя по имеющимся данным. И молитва моя была услышана. Её тело не вызвало отвращения. Тугое и сочное, формы крупные и зазывающее, а молочного цвета идеальная кожа, что шёл.
Набросился на неё и показал всё, что умею. И так, и сяк, и на столе… Киша явно охренела он такой порки. Мне главное было на правую сторону рожи её не смотреть страшную, чтоб боец мой не упал. Когда уже без сил рухнул на спину в её кровати, до меня дошло, что она девственницей была. Получается, никто на неё до меня не прыгал. Или это очередной визуальный эффект?? Ладно, плевать.
Утром проснулся в постели один. Через окно увидел, что Киша в огороде своём возится, как обычная деревенская баба. Но когда вышел в гостиную, она тарелку каши горячей мне подала, аномально быстро переместившись.
— Останешься? — Спрашивает, на меня не глядя. Чую, что шрама своего теперь стесняется.
— Нет, не могу, Киша, извини, — говорю, затаив дыхание. Потому что понимаю, если она решит, то я отсюда не выберусь.
У неё, похоже, големов, что задницей жуй. Это я не говорю о её собственных возможностях, ведь нечто мои магические силы полностью нейтрализует.
— И чего тогда приходил, ведьму древнюю распробовать? — Возмущается с обидой. — И как?
— По правде я с деловым предложением, — начинаю, уже всё обдумав.
— Это каким? Как заговорил, аж потешно мне, — замотала головой.
— Так случилось, что должен я собрать двадцать тысяч золотых монет князю, половина уже имеется, — начинаю и вижу, как она меняется в лице, чернея. — Килограммов семьдесят золота мне ещё надо. Поверь, всё на благое дело.
Хотя на самом деле мне надо в три раза больше!!
— А я что за это получу? — Покривилась ведьма. — За один самородок я молодцев губила, и за песчинку золотую готова была покарать, а ты наглости набрался, чтоб столько попросить?
— Золото — это лишь средство достижения целей, — парирую. — Вот у тебя какая цель? Просто на нём сидеть?
— Нет! — Рявкнула уже старчески, изба задрожала. — Чтоб таких, как ты сюда приманивать!
От её крика у меня всё тело молекулами завибрировало. Еле удержал самообладание.
— Так уже двадцать лет никто не ходит, — пытаюсь убедить. — Ещё десять и вообще забудут сюда дорогу. Я хоть вернусь с золотом и другим скажу, где искать. Будут тебе новые молодцы, которыми станешь вертеть, как вздумается.