Древки, девки и дурацкий брод: Шесть жизней офицера Его Величества
Шрифт:
— Инес! — окликнула ее Томасина. — Я тебя сменить пришла.
Девушка с хвостом повернулась-таки к нам и недовольно ответила:
— Что ж так долго добиралась?
Королевская военная академия заботилась не только о военной подготовке кадетов, но и о подобающем дворянам воспитании. Нас учили, что блестнуть начитанностью в поэзии особо уместно в обществе дам, и случай подвернулся как нельзя кстати. Я с выражением продекламировал:
Орочьи дозоры
Охотились за ней, и прокружили
Мы мили три-четыре, а иначе
За
Настроение Инес переменилось в мгновение ока: взгляд ее изумрудных глаз буквально впился в меня, и слегка подрагивающим от волнения голосом она ответила:
Позволь тебя обнять
Так радостно и крепко, как когда-то
Я обнимал невесту в вечер свадьбы,
Когда зажглись над ложем брачным свечи.
— Проклятье, ну всё. — протянула магичка. — Вы разбудили Инессу, господин теньент, готовьтесь весь вечер вспоминать ее любимые пьесы.
— Всё бы отдала, чтобы сходить сейчас в столичный театр. — с грустью сказал девушка.
— Знакомьтесь, господин теньент, это Лайна из коллегии магов и Инесса, осадный инженер. — сказала Ристина. — Думаю, вы поладите: девчонки в столице учились, как и вы.
Признаться, такая новость была радостной: в леди Дастинесс я не сомневался, но когда в остроге целых три культурных человека, служба становится уже не такой тоскливой.
Я вышел к зубцам башни и устремил взгляд на север: внизу, всего в полутысяче шагов, быстротечная Ан-Двина мелела, образуя узкий брод, который и защищал острожек. За рекой почти сразу начинался густой лес, который разрезала надвое уходившая в горизонт дорожная колея: он, к сожалению, плохо просматривался даже с башни. Я заметил, что вдалеке, на горизонте лес перемежается голыми холмами и полями, сужаясь и прижимаясь к дороге.
— Нравится вид? — спросила Ристина. Я помотал головой.
— Так себе. С того берега можно подойти незамеченным довольно близко. Но я придумаю, что с этим можно сделать.
— За лесом у нас Фелиция приглядывает. — виконтесса назвала незнакомое имя. — Она следопыт хороший, еще разок на этой неделе точно туда пойдет, охотиться. Если кто-то в лесу шастать будет — мы от нее узнаем.
Я согласно кивнул. Организация службы в остроге меня пока устраивала: я ожидал гораздо худшего, а здесь до меня уже сложился какой-никакой, но налаженный быт.
— С вашего позволения, господин теньент, я вас оставлю. — сказала Ристина. — На ужин спускайтесь с закатом.
Я поблагодарил рыцаршу. Служебные вопросы были решены, и мой ум понемногу снова стали занимать вопросы более куртуазного свойства.
— Инесса, а вы, стало быть, Минстреля любите? — спросил я девушку-инженера. Она смущенно кивнула. Магичка Лайна поправила шляпу и добавила:
— Вот только тут, к сожалению, из культуры разве что орущая у костра солдатня. Ничего плохого не хочу сказать про Герту, голос у нее хороший, но репертуар… Я могу терпеть, особенно под настоечку, а у Инес уши вянут.
— Настоечка? — настороженно спросил я. Лайна оживилась.
— У меня тут небольшая алхимическая лаборатория есть. Пойдемте, покажу? Инес, давай тоже с нами, раз тебя Тома сменила.
Втроем мы спустились со смотровой площадки и направились в комнату магички.
…В итоге
Мы распробовали и чародейскую настойку: вопреки моим опасениям, она вовсе не походила на сельский самогон, который кадеты на полевых учениях тайком выменивали у местных крестьян. Я немного заволновался, когда Лайна что-то досыпала в бокалы, и поинтересовался, не желает ли магичка отравить господина теньента. Чародейка заверила меня, что это травки «для аромата и бодрости духа»; увидев, что девушки сами не брезгуют, я успокоился, и разделил с ними напиток, четко установив себе меру.
Честно говоря, я не мог припомнить, чтобы когда-то до этого мое общение с прекрасным полом было столь непринужденным и увлеченным. Девушки, с которыми я общался в столице, включая и Лючию, всякий раз были вынуждены прятать интерес к разговору и собеседнику за строгим этикетом. Инесса и Лайна же, найдя нового благодарного слушателя, радостно вываливали все, что накопилось у них на душе за годы в остроге. Магичка при этом не стеснялась смеяться над грубыми шутками, которые, вопреки моим усилиям, нет-нет да проскальзывали в моих речах, а Инесса завороженно смотрела на меня и ловила каждое слово, даже когда я рассказывал о противоконных построениях пехоты и разнице между копьем и пикой.
Время пролетело незаметно, и за стенами башни зарделся закат. Выглянув в выходившее на двор окно, Лайна сказала, что народ собирается на ужин, и собралась было взять со стола два огромных пузыря с настойкой, чтобы вынести сослуживцам. Я немедленно пресек эту попытку: памятуя о крепости напитка и об уязвимости пьяного гарнизона, я разрешил набрать только одну небольшую бутыль на всех, для лучшего пищеварения.
Я галантно открыл дверь перед чародейкой, проводил ее взглядом, обернулся, чтобы позвать Инессу, и получил жадный поцелуй в губы.
От неожиданности я даже толком отреагировать не успел. Инесса определенно компенсировала неумение настойчивостью: впрочем, знаток из меня тогда был неважнецкий. Прежде, чем я понял, что происходит, и начал вырываться из крепких объятий осадной мастерицы, она отпустила меня сама и сделала шаг назад, тяжело дыша.
— П-простите, Раймунд. Мне не следовало…
Я смотрел на нее, как смотрит на офицера сонный кадет, разбуженный посреди занятия командой «Смирно!».
— Скажите… У вас есть кто-нибудь там, в столице? — несмело спросила она. Мне отчаянно не нравилось, куда сворачивал этот разговор.