Древнее сказание
Шрифт:
Они одни остались в избе.
— Ты угадал, — начал старик, — что я не без цели приехал к тебе; прямо скажу, недобрую весть я привез. Теперь нам скверно живется, но еще худшая жизнь ждет нас в будущем, и недалеком будущем.
— Будем же так делать, чтобы стало лучше, — отвечал Доман.
— Недолго ждать придется, как и мир, и вече, и мы, кметы, исчезнем с лица земли, — сказал Виш, — всех нас спутают по рукам и по ногам… Люди обыкновенно говорят, что в старых головах ни с того, ни с сего зарождается недоверие, как в старой бочке кислота; но суди сам, имеет ли основание мое горе или нет. Князь и все Лешки не считают нас более свободными людьми. Кметов и жупанов,
Лицо Домана горело гневом, щеки его пылали, губы тряслись, как в лихорадке; он старался сдерживать свой гнев, но когда Виш кончил, Доман не вытерпел и крикнул:
— Э, давно уж следовало нам уничтожить это гнездо ос и сравнять его с землею!
— Слово сказать легко, Доман, — заметил старик, — но от слова до дела еще далеко. Крепко держится проклятое гнездо, крепко прилипло оно к столбу.
— А столб не духи строили, но люди, человеческие руки хотят его так же и уничтожить, — сказал Доман.
— Так нельзя рассуждать, — проговорил Виш после некоторого молчания, — откуда столб взялся, об этом никто не знает. Он стоял уже на месте, когда жили праотцы. Одно верно: те, кто его строил, были не наши; тот народ давно исчез с лица земли.
Доман, не находя ответа на это замечание, промолчал.
— Да, впрочем, — продолжал Виш, — нам рассуждать об этом нечего; это дело мира, он найдет средство спасти своих детей.
Старик многозначительно посмотрел в глаза молодому человеку. Доман только и ждал этого немого предложения.
— Нужно разослать приглашение всем кметам и жупанам и созвать общее вече старшин. Пусть соберутся все наши селяне и поляне; мы начнем, а за нами и другие…
— Твое слово лучше приказания, — отвечал Доман. — Хорошо созвать вече; но позволь прежде и мне сказать свое слово. Кого звать и куда? Тебе хорошо известно, что у Хвостка есть свои и среди наших кметов; Лешки размножились; их много, очень много; нужно, значит, сперва осторожно разузнать кое о чем, да прислушаться ко всему хорошенько и рассчитать свои силы раньше, чем начнем дело, а то могут нас задавить. Пока нас горсть, не больше.
— Я так же думаю, — согласился Виш. — Знаю я хорошо, что у Хвостка нет недостатка в друзьях и что многие из наших считаются в числе его приятелей, но я тоже и то знаю, Доман, что не весь Леший род будет стоять за него. Родных своих дядей князь притесняет, обратил их в кметов; племянникам своим одним выколол глаза, а другие из боязни не оставляют своего городища ни на минуту. Они станут на нашу сторону.
— На вече все это объяснится, увидим, что и как делать, — отвечал Доман. — Не теряя времени, нужно созвать вече.
— Сперва следовало бы побывать
— Поедем, — согласился Доман. — Я готов ехать с тобою, отец Виш. Отдохни у меня, а потом отправимся вместе в путь.
— А как думаешь? К кому ехать? — спросил Виш.
— Сперва к мудрому Пясту; он может дать хороший совет, — подумав немного, ответил Доман. — Он бедный кмет, но умный… молчит, но больше знает, чем те, которые много болтают.
Виш согласился на это предложение.
— А потом? — спросил он.
— А из Лешков… разве к Милошу, — отвечал Доман.
— Его сыну князь выколол глаза, — заметил Виш.
Виш и Доман долго еще советовались, к кому заезжать, кто достоин того, чтобы его посвятить в тайну.
— Кроме нас двоих никто об этом знать не должен, — сказал Виш. — Пусть думают, что мы едем охотиться.
— Да, поедем на охоту, — повторил Доман. — Твои парни останутся у меня, а мы поедем только вдвоем. Это будет лучше.
— Да, так будет лучше, — согласился Виш.
— А где же вече созвать; давно уж не слыхали мы о нем, — сказал Доман.
— Где же, если не там, где оно собиралось с незапамятных времен; нового места незачем искать, да и не найти. Змеиное урочище, где священный дуб и источник на старом городище, где вечевали наши деды и прадеды. Там и мы должны собраться, там только держать совет.
Старик посмотрел в глаза Доману.
— Урочище лежит в глубине леса, — продолжал Виш, — оно безопасно, со всех сторон окружено болотами. Там лучше, чем где-нибудь в другом месте. Если бы старшины собрались у твоего или моего дома, князь стал бы мстить нам и поджег бы наши дома, а там — кто знает, чья была затея о вече.
— Знать не будет? — повторил Доман с горечью. — У него везде свои, скажут ему, едва успеем начать дело, но не следует его бояться и сидеть, сложа руки, в избах. Не первый раз съедутся кметы на вече, отчего же нам теперь, как и в старину, не держать общий совет? Скорее надо приниматься за дело; нужно разослать гонцов.
— Да, — сказал Виш, — пошлем по два человека к каждому старшине пригласить его приехать на съезд. И надо заранее решить, кого звать и кто будет с нами. Следовало бы с каждого взять клятву на огонь и воду.
Виш и Доман долго еще совещались, как быть и что делать. Наконец, они решили, что вече должно состояться и что навряд ли среди кметов и жупанов найдется хотя один, который не разделял бы их мнения. Они задумались только над способом, как бы потише созвать всех. На Купалу обыкновенно собирались люди около урочищ, они и решили назначить вече за день перед этим праздником. Времени оставалось довольно, чтобы созвать всех; но и не так было его много, чтобы возможно было откладывать.
Долго еще разговаривали друзья-кметы; уже день приходил к концу, а они все еще вполголоса совещались о предстоящем вечевом собрании. Мед стоял в чарках на столе перед ними, а они еще даже не дотронулись до него. На лицах их было грустное выражение, даже веселый Доман имел унылый вид. Не стало у них под конец ни совета, ни слов, они подали руки друг другу, и хозяин пригласил старика под липу, которая росла на пригорке за селом. Едва уселись они на скамье под липою, как целая свора собак побежала за своим господином; у Домана было десятка два собак, так как он был завзятый охотник. Молодые парни собрались на дворе; казалось, они чего-то ожидали, как будто приказания своего господина. Доман бросил взгляд в сторону своего дома и сказал Вишу: