Древний рим — история и повседневность
Шрифт:
В изложенном титуле "Дигест" говорится почти исключительно о дождевой воде и последствиях, которые может вызвать ее переизбыток. Речь идет, таким образом, не о природных водах, заданных природой местности, входящих в ее субстанцию, наличных постоянно, а водах, появляющихся и исчезающих, случайных, так сказать, не субстанциальных, а акцидентальных. Они воздействуют на жизнь крестьян, но не входят в конститутивное бытие общины и питающей ее природы. Естественные же воды принадлежат здешней земле, общине, неотделимой от ее природных условий, и потому входят в сферу не столько права как такового, сколько сакральных установлений, мироустройства - того, что римляне называли "fas".
Дождевая вода - "пришлая", использование ее целиком зависит от деятельности человека, и именно поэтому она в гораздо большей мере, чем вода почвенная или проточная, составляет объект права, подчинена юридическим правилам общежития - тому, что римляне называли "jus". Правила же эти лишь в своем верхнем, позднем слое отражают отношения взаимно обособленных личностей, в нижнем, более глубоком слое они отражают нормы общинного существования. В установлениях, регулировавших в Риме использование колодезной и особенно водопроводной воды, то есть
Существование при каждом castellum'e друг от друга независимых водопроводных сетей объяснялось тем, что сама поступавшая в castellum вода была, так сказать, водой разных иерархических уровней и имела три совершенно разных назначения: "именем Цезаря", "для частных лиц", "на общественные нужды". Вода, распределявшаяся "именем Цезаря", шла только в публичные бани, в большие парадные бассейны и нимфеи, во все сооружения, подаренные населению императорами и служившие для удовольствия публики и украшения города. В италийских и провинциальных городах эта вода имела то же назначение, хотя, по-видимому, так не называлась. Вторая система труб подавала воду только в частные дома. Вода "на общественные нужды" шла в казармы, для общественных работ, в уличные водоразборные колонки и на местные культы.
Неравноценность этих трех видов использования воды выражалась в самой технике водораспределения. В камере castellum'a поступавшая вода сразу делилась на три рукава, устроенных так, что при нормальном, среднем поступлении они были заполнены все три, но стоило уровню упасть, как это сказывалось на дебите в обоих крайних каналах - "именем Цезаря", "для частных лиц"; дебит же среднего, "на общественные нужды", оставался неизменным. Точно так же и при чрезмерном увеличении объема поступавшей воды весь излишек сливался только в средний канал. Смысл устройства заключался в том, чтобы обеспечивать во всех случаях только и именно жизнедеятельность города как целого в тех ее проявлениях, которые к I в. во многом утратили свое былое значение, но некогда составляли основу существования общины - оборону, общественное строительство, удовлетворение нужд околотка.
Некогда вся водопроводная вода предназначалась только и исключительно для общественных нужд в указанном выше смысле этого слова, и еще в конце I в. н.э. Фронтин писал об этой системе как всем памятной, достойной и правильной. В согласии с ней частным лицам вообще разрешалось пользоваться лишь той водой, которая переливалась за края уличного бассейна или фонтана, то есть оставшейся сверх неприкосновенного и постоянно возобновляемого водного запаса общины. Комфорт и роскошь общедоступных портиков, форумов, терм, обеспечение водой семейной кухни или перистиля в особняке играли в практической, сегодняшней жизни римлян I-II вв. несравненно большую роль. Но в подсознании народа еще сохранялась уверенность в том, что все это - излишество и баловство и только выживание общины составляет смысл жизни. И хотя такая уверенность почти не опиралась уже на актуальный опыт, хозяйственный, политический или идеологический, именно эта генетическая память определяла распределение поступавшей в город воды. Сохранявшейся установкой на то, что в принципе и в идеале вся вода принадлежит общине как целому и составляет условие ее выживания, объяснялись, во-первых, возложение ответственности за доставку и распределение воды на высших магистратов города, во-вторых, сохранение и рост уличного водоразбора и, в-третьих, особые условия включения частных домов в систему общественного водоснабжения.
40. Термы Диоклетиана в Риме. 302 г.
42. Термы в Бате в Англии
43. Термы Диоклетиана. Главный зал тепидария, в 1563 г. превращенный Микеланджело в церковь Санта Мариа деи Анджели
Управление римским водоснабжением - явление для древнего мира исключительное. В государствах Востока вода составляла предмет государственных забот в той мере, в какой она была необходима для общественного производства, в частности для земледелия. За высшей администрацией здесь сохранялось управление лишь главными каналами: отводными каналами ведали местные общины, а за правильное использование их воды отвечали отдельные общинники. Сохранившиеся тексты законов показывают, что и в Ассирии и в Вавилоне II тысячелетия до н.э. [103] отношения между общинниками при использовании воды строились на юридической основе, а не на представлениях о солидарности общины, моральной ответственности и т.п. Сведений о том, чтобы правители государства занимались водоснабжением городов с целью обеспечить их эстетическое оформление и комфорт, мало [104] .
103
См. Законы вавилонского царя II тысячелетия до н.э. Хаммурапи, статьи 53-56 (в кн.: Хрестоматия по истории древнего Востока. Под ред. М.А.Коростовцева
104
Проложенный ассирийским царем Санхерибом (704-681 гг.) водопровод, обеспечивавший Ниневию хорошей питьевой водой, воспринимался современниками, судя по тексту надписи, рассказывающей об этом сооружении, как событие совершенно исключительное. См.: Fietz W. Op.cit., p.15.
На ту же в основном производственную ориентацию водоснабжения и на очень далеко зашедшее разложение общинных отношений в области использования воды указывает и древнегреческий материал, прежде всего эпиграфический [105] . В сельской местности вода, как почвенная, так и водопроводная, образовывала неотъемлемую принадлежность земельного участка и как таковая входила в частную собственность его владельца. При некоторых пережиточных ограничениях частной собственности основой использования воды оставалась здесь именно она. Широко распространена была продажа воды, в которой участвовали даже храмы; правовые отношения между арендатором общинной земли и общиной строились на том, что он обязан предоставить колодец на своем участке в общее пользование (а не на том, что он допускается к общественным колодцам); загрязнение водных устройств рассматривалось как нарушение общественной гигиены, а не как святотатство.
105
Он суммирован в работе: Коerner R. Zu Recht und Verwaltung der griechischen Wasserversorgung nach den Inschriften. Archiv fur Papyrusforschung. Bd. 22-23, 1974, S. 155-202.
Города в Греции были, как правило, хорошо обеспечены водой и для бытовых нужд и для общественного комфорта. Доставленная водопроводами вода поступала в открытые бассейны, а так как последние располагались по естественному рельефу местности и соединялись между собой трубами, то она свободно перемещалась из вышележащих районов в нижние и обеспечивала весь город. При этом, однако, городское водоснабжение в целом рассматривалось как частная область коммунального хозяйства, а эксплуатация системы и руководство ею, соответственно, - как дело чисто техническое, поручаемое работникам низшего ранга [106] : "Служба поддержания порядка имеет множество отраслей, каждой из которых в многолюдных городах ведают отдельные смотрители-блюститель городских стен, распорядитель, ответственный за источники воды, начальник портовой охраны" [107] . По-другому роль и место водоснабжения в административном устройстве никто в Греции себе и не представлял - в идеальном государстве Платона "городские смотрители" также должны были обеспечивать приток воды, распределять ее по бассейнам и следить, "чтобы она была чистой и служила украшению и пользе города" наряду с починкой дорог и инспекцией хозяйственных построек [108] .
106
Это явствует, например, из в высшей степени выразительной надписи некоего Питеаса, "надзирателя колодцев" в Афинах в середине IV в. до н.э. См. "Inscriptiones Graecae" (Berlin, 1895-1909, №338).
107
Аристотель. Полития, VI (VII), 132I в.
108
См.: Платон. Законы, VI, 763.
Все это резко контрастирует с управлением водоснабжением в Риме - с его организацией и, главное, с его общественным престижем и иерархическим уровнем. Технический надзор за водопроводами отдавался в Риме на откуп частным лицам, но их деятельность находилась под постоянным надзором высших сакральных магистратов республики - цензоров, а в те годы, когда их не было, - эдилов. Насколько бдительным был этот надзор, видно из того, что поименные списки рабочих, которых использовали откупщики, выбивались на камне или меди и выставлялись на всеобщее обозрение. Главным принципом оставалась крайняя экономия и общественной воды и общественных средств: в дни цирковых представлений, проходивших под открытым небом и, следовательно, под палящим италийским солнцем, поливать арену и разбрызгивать воду для охлаждения воздуха можно было только по специальному разрешению магистрата; проведение водопроводов и их ремонт осуществлялся при республике отдельными лицами из своих средств, но отсюда отнюдь не следовало, что они автоматически получали право провести воду к себе домой.
При Августе, в 11 г. до н.э., заведование водоснабжением было передано специальным магистратам, так называемым смотрителям водопроводов (curatores aquarum). По рангу они были приравнены к сенаторам, ведавшим обеспечением города хлебом, и назначались из числа самых доверенных лиц из ближайшего окружения принцепса. В I в. в их число входили, например, Марк Кокцей Нерва (дед императора), великий юрист и единственный сенатор, которого взял с собой Тиберий, удалившийся на Капри; он ведал водопроводами Рима с 24 по 33 г.; с 49 по 59 г. по главе их стоял Гней Домиций Афр, знаменитый оратор и талантливый карьерист, сумевший, происходя из галлов, стать римским сенатором, консулом и сказочным богачом; curator aquarum в 63-64 гг. Петроний Турпилиан был шурином Вителлия, впоследствии императора, и сыном консулярия, авгура и проконсула Азии Публия Петрония, он был консулом в 61 г., управлял Британией в 6I-63 гг. показал какие-то чрезвычайные услуги Нерону при подавлении заговора Пизона в 65 г., за что был удостоен триумфальных отличий (после смены власти в 68 г.
– убит по распоряжению Гальбы).