Древний Рим. Имена удовольствий
Шрифт:
— Ты грубо льстишь мне, дитя, но мне это нравится… Значит, ты желаешь знать, возможно ли повести к алтарю Венеры этого убежденного холостяка? Так я отвечу тебе… я вчера наблюдала за вами весь вечер, еще ни с одной женщиной при мне Гай не обращался так церемонно и бережно как с тобой, а ведь ты по сути — никто… у тебя нет ни средств, ни положения… Так, что какой-то шанс Боги точно тебе отпустили…
Я закусила губу и низко опустила голову, в глазах закипели слезы. Я кое-что поняла… Какой бы год не был на календаре, а людские нравы всегда будут одинаковы. Нас всегда будут встречать по одежке, а дойдет ли дела до ума и чести, еще не известно… Все решают деньги
— Эй! Что же случилось? Да ты никак задумала тут расплакаться? Вот глупости какие, перестань! Я же сказала, надежда есть… Гай уже общается с тобой, он тебя не гонит, а это уже немало.
— Почему бы ему со мной не говорить? Мы же как-никак соседи…, но сможет ли он меня полюбить, вот что мне хотелось бы знать?
— А как вы познакомились?
— Я залезла на его забор…
— О! Я так и знала, что в сообразительности тебе не откажешь. Таких мужчин, как Гай нужно брать одним решительным приступом, ровно так же, как он сам брал крепости северных варваров. Гай оценил твой поступок, я не сомневаюсь. Но я все же не пойму одного, почему ты так вцепилось в этого мужчину? Ведь есть же и другие… и кое-кто из римских чиновников — холостяков может оказаться даже более податливым в плане возможного замужества. Гай Марий холоден и суров, разве он сможет по-настоящем угодить женщине? Он по-натуре грубый солдат, таким был, таким и остался. Изысканные удовольствия — не для него…
— Мне не привыкать! Мой бывший парень ночами играл в «войнушку» и порой забывал поцеловать меня перед тем, как заняться со мной… эх, я даже любовью-то это не могу назвать! Сунул, вынул и пошел дальше гонять монстриков по экрану…
Уж не знаю, что там поняла Оливия насчет экрана и монстриков, но женщина снова рассмеялась от души.
— Ты — удивительная девушка, Наталия! Открытая и откровенная, нежная и ранимая, но вместе с тем уже побывавшая в нескольких «боях», это видно… Ты не так наивна, как мне показалось вначале. Я в тебя верю, и да поможет тебе Купидон Златокудрый! Все в твоих руках!
Мы еще немного поболтали, потом нам принесли легкие закуски и я, наконец, вдоволь напилась и наелась. Оливия стала дремать, а меня отправила развлекать своих чванливых подружек. Но я решила избежать этой печальной участи и вместо того, чтобы влиться в коллектив высокомерных римских «матрешек», оправилась на экскурсию по вилле. Знать бы мне тогда, что из всего этого выйдет… А впрочем, может меня вел сам Юпитер, кто же знает, что у них на уме, у этих Римских Богов…
Дело уже приближалось к вечеру, солнце лениво катилось по горизонту. Я медленно обошла дворик, окруженный строгими колоннами, изучила вдоль и поперек небольшой садик и, ловко перебравшись через живую изгородь, забрела на какую-то площадь, выложенную щербатыми от времени плитками. Ни цветущих кустов, ни фонтанов, ни павлинов здесь не было и в помине. Зато звонко журчала струйка ручейка, что стекал из бронзовой звериной пасти в каменной плите по желобу вниз, наполняя маленький открытый бассейн.
И вот рядом с этим бассейном, закованный в цепи и примотанный этими цепями к высокому столбу стоял почти голый здоровенный мужик. Я просто обалдела, наткнувшись на это зрелище. Вот тебе и розовые лепестки, вот тебе и жареные барашки… Тут людей мучают, а ты все ходишь в мечтах и грезах
Я быстренько огляделась по сторонам, убедилась, что поблизости нет ни одной живой души, и подошла ближе. Мужчина почти висел на своих железных «веревках» и выглядел, да и пах, надо признать, весьма скверно. По всему было заметно, что держат его у этого столба уже не один день. Голова опущена вниз, длинные волосы свисают грязными клочьями, лица не видно, кажется, он еще и бородат.
Неужели какой-то гладиатор, попавший в немилость Оливии? Не так ублажил Госпожу? Не смог пятнадцать оргазмов подряд организовать… Вот же извращенка древнеримская, а сегодня была так со мной мила и любезна…
— Эй! Ты еще живой? Говорить можешь? Э-эй… дяденька…
Мужчина пошевелил головой и что-то прохрипел невнятно, но я каким-то внутренним чутьем поняла, что не худо бы его сейчас напоить. Эти римляне ведь неспроста его именно сюда привязали, на воду можно смотреть, воду можно слушать, а вот ни глоточка не сделаешь. Изверги, одним словом! И в чем же мне принести ему воды… ни чашки, ни какой другой посудинки не наблюдается… что же делать-то… скорее… а то явится еще кто…
Некоторое время я просто металась по сторонам в поисках какой-то подходящей посудины. Не в горстях же тащить ему воду, в самом деле… Я же все по пути разолью, да и пока буду задирать руки кверху до его лица, он вон какой высоченный… Так ничего другого не сообразив, я попыталась оторвать край своего платья, но крепкая ткань совершенно не поддавалась.
Тогда я вконец психанула и вытащила через рукав свой бюстгалтер, еще производства «двадцать первый век», ну, не трусики же снимать для этих целей… Ничего, он наполовину из хлопка, как гласила этикетка, должен задержать хоть немного влаги. Я щедро вымочила эластичную белую тряпицу в воде и подбежала к мужчине.
— Эй, голову подними, я тебя хотя бы умою, давай скорее, пока не все вылилось на землю, ну же…
Мужчина повернул шею набок и сквозь завесу спутанной темной гривы на меня глянули воспаленные карие глаза.
— Кто ты? А… небесная дева, что прислана Матерью Богиней забрать меня? Я почти готов…
— Пить хочешь? У тебя даже голос осипший, вот же вода… открывай рот и пей, пока все не вытекло…
— Скоро я буду пить молоко небесной коровы…
— Ну, и дурак! Стоило снимать лифчик из-за такого помешанного! Я говорю, вот мокрая тряпка, пей скорее, пока никто не пришел… пей, как уж получится, я потом принесу еще!
Я встала на цыпочки и ткнула свое влажное бельецо прямо в лицо этому бородатому типу. Ну, наконец — то до него дошло и он жадно присосался к моему смятому бюстгалтеру. Да уж… более благодарного «фетишиста», наверно, не бывало в природе!
Я сбегала к бассейну еще несколько раз, пока бедняга не сказал, что ему довольно. Напоследок, я немного обтерла осунувшееся лицо парня и его шею. Кажется, человеку полегчало…
— За что тебя сюда привязали?
— Я свернул шею надсмотрщику.
— Ого! И это непременно нужно было сделать?
— Он ударил меня плетью просто так! Я не сдержался…
— Ты гладиатор?
— Мое имя Дакос. Ты должна слышать обо мне. Я никогда не проигрываю!
Хм… Дакос… что-то знакомое… не о нем ли говорил Клодий…
— Ты же должен участвовать в поединках на следующей неделе. Как-то странно, что такого прославленного бойца и фаворита игр держат в цепях. Еще пара дней и ты форму потеряешь…
— Гулла того и добивается, ему не по душе мои победы и мой нрав, он хочет меня извести, а ведь я приношу ему огромный доход.