Древний род: Сотый Богомир
Шрифт:
Поначалу я наблюдал за тем как происходит допрос пленных, но потом плюнул и поспешил присоединиться к Николаю, который осматривал западный спуск. То, что происходило в палатке, меньше всего походило на допрос. Денис много раз спрашивал одно и то же, плохо понимая ответы. Он даже спрашивал у ратников и богатырей, не знает ли кто, что значит то или иное слово. В общем, не допрос, а мучение.
– Хреновый спуск, - сказал Николай, когда я к нему подошел - если на той стороне стоит еще один дозор, а он стоит,
Я посмотрел на спуск, за которым был подъем и вздохнул.
– Может по старой схеме, сам сходишь, надаешь всем, а мы следом.
Николай отрицательно покачал головой и указал в низ выемки. В отличие от пути, который мы проделали, она была не гладкой или уступчатой. Выемка напоминала некую чашу, с отвесными стенами, на дне которой был завал из маленьких камушков, наподобие измельченного гравия.
– Я не смогу пройти по камням тихо, а ле...
Николай замолчал на полуслове и уставился на меня.
– Даже и не думай, - запротестовал я - я всего один раз пробовал их использовать, в ковчеге, пока вы с Мамедовым тягали друг с другом за грудки, и у меня ничего не вышло, врезался в стену.
– Вот за одно и потренируешься - Николай, довольный тем, что у него созрел план, потер руками.
– Да иди ты, я даже не знаю принципов аэродинамики.
– Ничего, - он похлопал меня по плечу - птицы тоже в ней не особо сильны, и ничего, летают.
– Да не умею я летать, меня вообще не тянет в небо, я по земле хочу ходить...
– Походишь, обязательно походишь, - кивал он головой - но сперва полетаешь.
Я продолжал отнекиваться, а он словно не слыша меня, гнул свою линию, лети и все тут. Да еще и подключил к этому делу здоровяков, которые пришли в восторг от такой идеи, словно не меня в небо нужно запускать, а бумажный самолетик.
Точку в споре поставил Денис Короткий. Он, с горем пополам, смог выяснить у немцев, что смена дозоров происходит раз в неделю, и как раз через два дня, прибудет следующая смена.
Весь день мы - кроме Николая - потратили на то, чтобы придумать, как незаметно перебраться на другую сторону. Но кроме как обойти эту чашу стороной, с помощью альпинистского снаряжения, которое у немцев имелось, ничего путного не придумали. Но я сам его отмел, как не надежное. Альпинист, каким бы профессиональным не был, будет вбивать клинья в трещины, а это звук и, как правило, демаскировка. Делать еще больший крюк по горам, на это у нас нет времени и пришлось принимать план Николая, как бы он мне не нравился. Иначе придется проводить линию фронта прямо по горам.
Следующий день, я посвятил летным испытаниям. Советников, 'по пилотажу', сначала было три, а когда ратники отошли от шока, то их количество увеличилось.
Сперва я падал, - 'раз двести, не меньше' - но ближе к вечеру, я смог спланировать вдоль склона,
– Так Денис, давай еще раз, только без 'вроде бы' или 'кажись', сколько немцев на том посту и где он расположен?
После того как ратники увидели мои крылья, с ними стало тяжело общаться. Дима, который занимался допросом пленных, при помощи здоровяков, вообще не мог связно сказать и трех слов.
– Ну ... немцы говорят, что на следующем посту семеро человек, плюс столько же и еще шесть сменщиков этих - он кивнул на пленных - и еще тех, кто сменит тех - кивок в направлении спуска.
– А пост расположен не на площадке, а чуть в стороне, там вроде место удобное.
Чем больше говорил Денис, тем больше мне хотелось на него наорать.
– Ладно, тогда делаем так - я почесал немытую голову с отросшими патлами - кто из них меньше всего говорил?
– Вот этот вообще почти ничего не сказал - Маэстро схватил за 'шкварник' связанного немца с худосочным лицом и подтянул ко мне.
Я схватил его руки и подтянул к себе еще ближе.
– Дима, переводи ему все, что я скажу - ратник кивнул, а я принялся развязывать его руки, покончив с путами, я обратился к сидевшему рядом Кузьме - подержишь?
– тот кивнул и вцепился в правую руку немца железной хваткой.
Глаза, у худосочного, бегали как маятники, в предчувствии чего-то нехорошего и он прав.
– А-А-А - заорал немец, когда моя правая нога придавила его левую ладонь к полу палатки, а 'вишня' лишила его мизинца.
– Нам нужен подробный план расположения следующего дозора - Дима стал переводить, а я, не дожидаясь, когда он закончит, принялся за безымянный палец.
Немец ничего не говорил, а только орал, даже тогда, когда на левой руке не осталось не одного пальца. Пришлось вогнать 'вишню' ему в грудь, по самую рукоять. Зато его товарищи, на глазах которых происходил допрос, стали посговорчивее и не только объяснили на словах, как устроен дозор, но и нарисовали его план на бумаге, вплоть до места нахождения смотровых площадок.
– Ну, ты это, давай Олег, напомни там фрицам, что такое 9 мая - напутствовал меня Кузьма, поправляя на спине броню, с которой он снял металлическую пластину и сделал в коже большие вырезы для крыльев.
– Такое чувство, что ты прощаешься со мной навсегда?
– Тфу, тфу, тфу - услышал я за спиной.
– Надеюсь, ты мне на спину не плюешь?
– пытался шутить я, ободряя больше себя, чем кузнеца.
– Если это тебе поможет, то могу и на спину.
Мы тихо усмехнулись.
– Идут - полушепотом сказал Маэстро, с края площадки, откуда караулил появление сменщиков.