Древний род: Сотый Богомир
Шрифт:
Как не старайся, а удержать захваченный плацдарм, бывшие рабы и несколько ратников не смогут, а вот узкий подъем к перевалу, без проблем. Главное запастись провизией, дровами, оружием, тем более, когда вскрыли ангары, под светом фонарей, мы убедились, что этого добра о-го-го сколько, включая заготовленный древесный уголь, а он всяко лучше обычных дров.
Правда, было одно но. Чтобы минимизировать потери и исключить ближний контакт в бою, на склон нужно поднять 'новоделы' и желательно все, естественно с боезапасом. А дело это не быстрое, в сборе их не затащить, а значить, нужно разбирать. Так как большая их часть уже собрана и несколько даже были установлены на северном направлении. Как рассказали освобожденные
Командовать миграцией был назначен Пороховщиков, как наиболее опытный из нас, а за подкреплением, на рассвете, были отправлены Тёма и Сёма. Хоть перевал нам всем был уже знаком, но все же горы, не парк, одному там делать нечего.
Богатыри так же стали под его командование и, как и ожидалось, первыми были отправлены в дозор, в оба направления. Николай один отправился на север, я с Кузьмой на юг, а Маэстро занялся дознанием пленных.
Николай мог пойти в паре, но никто из ратников не пожелал оставаться с ним наедине, все прекрасно знали, чем это закончится. Брать с собой кого то из освобожденных, он сам отказался, сославшись на то, что непрофессионализм в дозоре, как и в разведке, хуже землетрясения. Можно было отправить с ним Кузьму, или меня, но было несколько причин этого не делать.
Первая, я хотел пойти на юг, чтобы поближе понаблюдать за гигантскими кабанами. Вторая, если 'инь и янь' дополняют друг друга, то Кузьма и Николай, как разные полюса магнита, если останутся вдвоем, может произойти нечто похуже землетрясения. Ну, а самая важная причина, по мнению моих коллег, заключалась в том, что я такая важная особа, как младший потомок рода по прямой линии, не должен обходиться без пригляда со стороны богатырей. Самому Николаю, с его 'чуйкой', на юге делать нечего, так как северное направление, было наиболее опасное, именно оттуда, должно появиться неприятельское войско, которое весной намеревалось наступать на Россию через перевал. Когда оно должно появится, - сегодня, завтра или через месяц - будет выяснять Маэстро, но и ждать когда он это узнает, тоже нельзя, поэтому Николай, после непродолжительного бурчания, отправился один.
Но прежде чем все это началось, нам пришлось выдержать психологический штурм, состоящий из слез, рыданий, обмороков, ползания перед нами и ратниками на коленях и остальных побочных эффектов, сопутствующих благодарности за освобождение из рабства.
На левый берег, где хозяйничали гигантские кабаны, мы с Кузьмой соваться не решились, 'очко то не железное', а направились вдоль правого берега через пеньковую делянку, которую сделали рабы по приказу хозяев, туда, где еще оставался кусочек леса.
Стоя на берегу реки, опершись плечом о дерево, я наблюдал за поведением гигантов на противоположном берегу. Снегопад давно закончился и я в полной мере мог насладиться и ужаснуться той мощи, которую видел.
Небольшое стадо, - с дюжину голов - расположилось на берегу, под голыми кронами массивных дубов. Что не мешало огромному самцу, судя по рогу на лбу и клыкам, похожим по размеру на небольшие бивни слона, - самки не имели клыков и рога - расшатывать одно из деревьев как хворостинку, во время почесывания бока. Вокруг взрослых особей бегали и поросята, размером с обычного хряка. Вот самка, которая до этого мирно лежала под другим деревом, встала и начала рыть землю в поисках желудей. При чем она не испытывала никаких неудобств, по поводу промерзшей земли. Она своим рылом выворачивала глыбы размером с пол меня, а потом, не спеша, разбивала их копытом ища вожделенное лакомство. Поросенок-хряк стоял у берега и зачем то долбил копытом лед, но получалось не очень, видимо сил пока маловато. На помощь ему пришел
– Ну да, вода всяко теплее снега - констатировал Кузьма, как и я, наблюдающий за стадом.
Я кивнул в ответ, соглашаясь с его словами и спросил.
– Слышь Кузьма, а есть ли поблизости еще стада этих зверюг?
– А я почем знаю, нужно спросить у 'местных' - ответил тот и кивнул на север, где находилось расположение, которое мы так удачно взяли - а зачем тебе это знать?
Некоторое время я молчал и собирал в кучу то, что сейчас пришло мне на ум.
– Да я вот подумал, что если собрать всех окрестных кабанов в одно стадо, да и жахнуть ими по евро-американцам на побережье. Тогда опасность для Мохова и тылов наших войск на границе будет ликвидирована.
Я посмотрел на кузнеца и увидел, что он часто моргает, видимо подумал, что у меня с головой беда.
– И как ты намерен это сделать, кабаны не гуси, крикнуть гыля и погнать их не получится, скорее они тебя погонят, а когда догонят, считай тут-то тебе и конец. Нет, Олег, это бред, даже и не заморачивайся на эту тему, это нереально.
Может быть, я бы последовал совету друга, но его слова подсказали мне, как сделать из нереального, реальное.
– Кузя, нам срочно нужно возвращаться - сказал я и, не дожидаясь ответной реакции, быстрым шагом потопал в направлении перевала.
– Стой, - встрепенулся тот, устремляясь за мной - мы же, вроде как, в дозоре?
– Если выгорит то, что я задумал, дозор здесь больше не понадобится - скороговоркой ответил я и ускорил шаг, а мой мозг принялся за работу с удвоенной скоростью.
Но, прежде чем сообщать коллегам о посетившем меня прозрении, я хотел побольше разузнать про левобережье и про самих кабанов, особенно про то, насколько они терпеливы к людям.
На пути назад, у пеньковой делянки, мы повстречали нашу смену, в лице Васи Зимы и двух освобожденных, один из которых был кентавр белоснежного окраса, прямо не конь... то есть полу-конь, а красавец, по имени Вовка. Его то мы у Васи и конфисковали, отправив галопом к Пороховщикову с поручением, чтобы тот, в темпе вальса, возвращал Николая из дозора. Как он будет это делать, его проблемы.
Николай обладатель руны ветра и если он не захочет чтобы его нашли, то все потуги отыскать его, будут бесполезны. А пока Дима занимался этим вопросом, мы с Кузьмой, среди освобожденных которые словно муравьи, таскали на склон всякие нужности, по одному и тому же маршруту, нашли двух бывших рабов из геологов, которые, по поручению бывших хозяев, бывали в стойбище кабанов, выискивая признаки залежей железа, а еще лучше серебра или золота.
Один из геологов был человеком лет эдак пятьдесяти, по имени Александр, а вот возраст второго, я определить не смог, так как первый раз увидел обращенного в белого полу-медведя.
– Значить Борис - повторил я имя беляка (белый полу-медведь), 'возвращая свою челюсть на место' и протягивая руку.
Но Борис не стал ее жать, он вообще всем своим видом показывал свое пренебрежение к людям, к расе которых принадлежали мы с Кузьмой. Эту причину, минутой ранее, нам рассказал Вовка, которого Дима оставил при нас в роли посыльного и который посоветовал мне, обратится к Боре.
До того, как попасть сюда, Боря с семьей был в рабстве у людей и в условиях гораздо худших, чем у перевала. И пока он там был, его жена и две дочери умерли от побоев и измывательств хозяев, после чего, его с сыном продали военным. Когда же я увидел самого беляка, который из одежды имел лишь безразмерные штаны из лоскутных тканей, я воочию увидел, как в Евро-Америке обращаются с рабами.