Древняя кровь
Шрифт:
– Зачем? – спросил я. – Чтобы дать вам возможность убить змея без свидетелей?
Иваныч покосился на меня, прищурившись, затянулся, пустил ноздрями дым:
– Дмитрич предлагает десять процентов от прибыли. Вы можете даже не соваться. Просто не трепите языком и ждите, пока все закончится.
– Твой шеф совсем идиот, да? – устало покрутил пальцем у виска Дик. – Думает, у меня денег не хватает? Давай я сам ему заплачу, чтобы он свалил отсюда подальше и, как ты говоришь, не совался. Пользы больше будет.
– Дался вам этот змей, – осклабился Иваныч. – Громадина какая,
– У нас, может, тоже цели. Не подпустить таких, как вы, к очень редкому виду. Возможно, это единственный уцелевший экземпляр. Зачем его убивать?
– А зачем убивают кур, например? Или свиней? – Иваныч выудил из уголка губы сигарету, бросил ее под ноги и раздавил носком тапка. – Все дело в прибыли, сынок. Такая, видишь, круговоротина жизни в природе. Кто-то приносит кому-то прибыль. Если ради этого требуется почистить перышки, снять шкурку, ну, что делать?
Он развел руками и посмотрел на хижины, словно потерял к нам интерес. Спросил, не поворачивая головы:
– Так мы не договорились?
– Не думаю, – ответил я.
Иван Иваныч кивнул и побрел вдоль берега. Человек на скутере, сидящий за рулем, остался на месте, дожидаясь.
– Чувствую, у нас тут все серьезно, – едва слышно пробормотал Дик. – Придется повоевать с этими…
16
Дик не ошибся.
Едва мы приехали к деревне на озере на следующее утро, как увидели на берегу полицейские машины. Местные служители закона допрашивали жителей деревни, но тут же переключились на нас, едва завидев.
Я едва слез с квадроцикла, как два щуплых тайских полисмена оказались поблизости и начали наперебой что-то тараторить. Настя едва поспевала переводить.
Они спрашивали про перестрелку на озере Кри-Нлегх. По сведениям полицейских, фаранги устроили пьяный дебош на яхте, начали стрелять в воздух и друг в друга, ранили нескольких человек. По описаниям ряда очевидцев (честных и сознательных граждан), я вместе с друзьями носился на лодке по озеру, много и грязно ругался, шел на таран с другими лодками и вообще вел себя в худших традициях отечественного туризма. Не хватало еще распивать водку, играть на балалайке и таскать за собой на цепи медведя.
В любом случае, меня вежливо попросили последовать за полицейскими в участок в небольшом городке в ста километрах к югу.
Ситуация складывалась не самая удачная. Потеряем целый день, прежде чем уладим эти проблемы. Дик попытался решить вопрос мирно и на месте и даже отвел одного из полицейских в сторону, о чем-то воркуя ему на ухо, но служители закона были непреклонны. В результате меня прямо на берегу усадили в машину и повезли в участок.
Мы неслись с огромной скоростью по бездорожью. При том, что в Таиланде просто зашкаливающая смертность на дорогах, мои попытки пристегнуться привели к веселому смеху у полицейских. Один из них даже пригрозил мне пальцем, мол, не нарушай местных обычаев.
Отъехали мы в начале десятого, а в городок прибыли около часа дня. Солнце стояло в зените. Кондиционер в машине работал с перебоями, то и дело повизгивая металлическим звуком,
Мимо мелькали однотипные деревянные домики, магазинчики, торговые лотки с фруктами или газетами. Автомобилей было немного. Редкие прохожие бродили по тротуарам. Среди темных загорелых тайцев встречались бледные или краснокожие от свежего загара европейцы-туристы, которых неведомо как занесло в такую глушь. Вдалеке над домами возвышались величественные горы с белоснежными шапками, укрытые местами темными грозовыми тучами.
Я проверил телефон – сигнал хоть и слабый, но присутствовал. Никто не пытался мне препятствовать, и я набрал Глеба.
– Видел фотографии, – буркнул Глеб в трубку, вместо приветствия.
– Значит, в курсе…
– Ага. И еще Дик позвонил. Как довезут до участка, сбрось местный телефончик, буду разбираться.
– Черт с ним, с участком. Ты видел этого змея? Видел, какая громадина?
Мне было важно, чтобы Глеб восхитился. Много лет назад мы ползали с ним по скалам, делили одну палатку на двоих, исколесили половину Европы. Кажется, я всегда подсознательно ждал, чтобы брат сказал мне, как же он соскучился по путешествиям.
– Говорят, ты себе лоб расшиб, пока за ним охотился, – усмехнулся в трубке Глеб. – Осторожнее там. Мне брат живым нужен.
– Я пока не собираюсь останавливаться. Поможешь?
– Что от меня надо?
– Распространи фотографии, свяжись с обществами по защите животных. Ну, ты знаешь, все эти ВОЗЖ, ВИТА, у тебя же есть контакты? Надо максимально распространить информацию о том, что обнаружен считающийся вымершим много миллионов лет назад вид, что его выживание под угрозой, ну и так далее. Не дать Андрею спокойно убить змея. Понимаешь о чем я?
– Стой, стой, Фил. Не торопись. Ты уверен, что это правильное решение?
Я осекся:
– Глеб, ты о чем?
– Ну, поднимать шумиху вокруг найденного змея. Думаешь, правильно?
– Я тебя не очень понимаю.
– Смотри, на пальцах объясняю, как младшему брату. Допустим, мы сейчас начнем трубить на весь белый свет, что знаем, где прячется гигантский морской змей. То есть настоящий доисторический монстр. Это как заявить, что в Таиланде нашли тираннозавра. Улавливаешь? К черту эти защитные организации, они в этом мире ничего не решают. Сейчас за головой змея охотится только Андрей, а как только о нем узнают все вокруг, ты охотников будешь локтями расталкивать. Да их там сотни съедутся. Представь, как взлетит ценник за поимку змея. Живым или мертвым. Кто первый – тот сорвал куш. Плюс репортеры, журналисты, киношники.
Я молча слушал, кусая губы. До крови. Ладонь, держащая телефон, вспотела.
Автомобиль выруливал к полицейскому участку – уютному с виду зданию с большими витринными окнами, устроившемуся между магазинчиками одежды.
– …его найдут, убьют, снимут шкуру, разделают и вывезут раньше, чем какая-либо организация вообще доберется до этого вашего Сисакета, – продолжал Глеб. – Защитить змея не сможет никто. Это же современный мир. Тут балом правят деньги и оружие, а не совесть, честь и какие-то там мифические нормы морали, уважение…