Древняя Русь. Город, замок, село

Рыбаков Борис Александрович

О плановой структуре наземных жилищ XII–XIII вв. имеется сравнительно немного данных, так как соотношение входа и печи здесь удается определить довольно редко. В отличие от полуземлянок точное положение двери в наземных жилищах почти нигде не удается зафиксировать и его приходится определять по ряду косвенных признаков: наличие тамбура, расположению хозяйственных построек и т. д. Одним из показателей может служить также направление досок пола, которые обычно настилали «по ходу», т. е. от двери. К сожалению, и этим признаком довольно трудно руководствоваться, так как место входа при этом можно предполагать в двух противоположных стенах. К тому же признак этот не вполне надежен, поскольку известны примеры настилки досок не «по ходу», а поперек. Не всегда можно определить в наземных домах и направление устья печи, так как стоящие на деревянных опечках печи после разрушения обычно превращаются в бесформенный завал. Тем не менее, несмотря на небольшое количество

изученных примеров, можно все же сделать некоторые заключения о плановой схеме наземных жилищ XII–XIII вв. Так, несомненно, что, кроме обычного расположения печи в углу жилища, здесь встречаются и печи, стоявшие посреди помещения, чего совершенно не встречалось в полуземлянках. В некоторых северно-русских городах (Новгород, Белоозеро) жилища подобного типа являются не случайными исключениями, а примерами четко выраженного типа планировки. Однако встречается такая плановая схема все же довольно редко и всегда лишь в качестве сопутствующего варианта, на поселениях, где основную массу составляют жилища с печью в углу, довольно редко встречаются в наземных жилищах этого времени и печи, стоящие в дальнем от входа углу. В подавляющем большинстве случаев печь ставили рядом со входом; большей частью справа от входа, реже слева. Но такое положение печи может соответствовать двум различным типам плановой схемы жилищ в зависимости от положения устья печи. В Новгороде достаточно определенно зафиксировано, что устье печей было повернуто к дальней от входа стене. В других поселениях отмечены оба варианта — с устьем, повернутым к дальней стене и с устьем, повернутым к входу. Очертить ареалы этих типов плановой структуры пока не представляется возможным.

Одной из наиболее характерных особенностей жилищ XII–XIII вв. является широкое распространение в наземных жилищах круглых глинобитных печей (табл. 47). Каменные печи к этому времени остались господствующим типом лишь в самой северной части рассматриваемой территории — в Новгородско-Псковских землях и в Белозерье, а также в Понеманье. В сочетании с глинобитными печами каменные печи имели, кроме того, распространение в Поволжье, в бассейне Клязьмы и в районе к югу и западу от Москвы. Применение открытых очагов, как и в более раннее время, почти всегда свидетельствует о неславянском характере жилища или производственном назначении постройки.

Круглые глинобитные печи XII–XIII вв. построены, как правило, целиком из глины. Правда, иногда в стенках печей использовали и камень, но камни при этом были соединены глиной и стенки печей были промазаны глиной как снаружи, так и со стороны топки. В городах, где велось монументальное строительство и налажено производство кирпича, известны печи, при постройке которых использовали кирпич. Печи обычно имели круглую форму, гораздо реже овальную, подковообразную или близкую к четырехугольнику со скругленными углами. Наружный диаметр печи обычно колеблется в пределах от 1,0 до 1,5 м, а высота купольного свода — до 60 см. Толщина стенок печей в нижней части 20–30 см, а выше значительно тоньше — не более 10–15 см. Стенки печей часто имели деревянный каркас из кольев или прутьев, хотя широко применялись и печи без деревянного каркаса (табл. 40, 4).

Поды печей обычно глиняные, но под слоем глины часто лежит забивка из битой керамики или мелких камней. Под большей частью расположен на уровне пола жилища, но иногда печи стоят на невысоких материковых останцах (особенно в полуземляночных жилищах). В лесной зоне для установки глинобитных печей применяли деревянные опечки, представлявшие собой квадратный или прямоугольный в плане постамент высотой около 0,5 м. Наиболее употребительные размеры опечков 1,2x1,2 м. Сооружали опечек обычно из плах, положенных на ребро и заведенных в пазы столбов, закопанных по углам. Пространство внутри опечка иногда засыпали землей. В южных районах лесной зоны применяли также срубную конструкцию опечков, а в юго-восточной части лесной зоны существовал еще один прием установки глинобитных печей — на деревянных столбах над подпечной ямой.

Каменные печи, применявшиеся в XII–XIII вв. на территории Северной Руси, лучше всего изучены в Новгороде. Северно-русские каменные печи были по размеру больше глинобитных печей и южнорусских печей-каменок более ранней поры. Иногда печи бывали сложены из плотно подогнанных крупных камней, но чаще камни бывали довольно мелкие (не более 20 см). Глина обычно применялась в таком количестве, что иногда даже трудно определить, что являлось основой стенок печи — камни или глина. Каменные печи почти всегда стояли на опечках, большей частью опечки делали столбовыми, причем их столбы возвышались над уровнем земли на 40–60 см. Учитывая, что деревянный пол обычно был поднят на лагах, врубленных в венцы сруба, можно считать, что опечки лишь слегка возвышались над полом жилища. Форма их прямоугольная или квадратная; размеры сторон колеблются от 1,2 до 2,6 м. Наряду со столбовыми опечками делали и срубные, исполненные рубкой «в лапу», т. е. без выпуска остатков. В Новгороде удалось

установить, что опечки в жилых помещениях были столбовыми, а печи на срубных опечках, так же, как печи, стоявшие непосредственно на земле, имеют обычно производственное назначение.

В подавляющем большинстве древнерусских жилищ печи топились по-черному, т. е. с выходом дыма через устье топки. Однако при раскопках некоторых жилищ XII–XIII вв. встречались фрагменты глиняных труб, которые, вероятно, представляют собой остатки дымоходов. Наиболее достоверные материалы о дымоходах были получены на Ленковецком поселении (г. Черновцы), где в завале двух крупных печей (видимо, не рядовых, а богатых жилищ) были найдены трехгранные желоба из обожженной глины, внутренняя поверхность которых оказалась покрытой копотью. Судя по известным там же, на Буковине, этнографическим аналогиям, дым через отверстие в верхней части печи выводился из жилища наружу по горизонтальному каналу, состоящему из трехгранного перевернутого желоба, уложенного на обмазанную глиной доску. При раскопках во Вщиже в некоторых жилищах найдены примитивные кирпичи различной формы, лежавшие развалом в виде широких полос. Б.А. Рыбаков интерпретировал эти находки как остатки дымоходов. В северно-русских районах остатки дымоходов пока нигде не обнаружены, однако имеются данные, позволяющие думать, что дымоходы применяли и здесь.

Своеобразный вариант жилищ XII–XIII вв. представляют собой жилые клети, входящие в конструкцию оборонительного вала (табл. 44, 1, 2). Наиболее ранние срубные клети, примыкающие к оборонительному валу и не засыпанные землей, относятся ко времени до X в. Однако клети эти не имели печей и, следовательно, имели хозяйственное, а не жилое назначение. В XII–XIII вв. уже достаточно часто строили крепости, в которых такие клети с самого начала предназначались для жилья. Конструктивная система подобных клетей и их соединения с валом различны; большей частью это связанная система срубов, хотя встречаются и отдельные срубы, приставленные один к другому. Иногда клети располагались в два ряда, причем к основному ряду клетей, имевших жилое назначение, примыкали клети второго ряда, обычно использовавшиеся для хозяйственных нужд. Ширина клетей, определяемая расстоянием между двумя параллельными срубными стенками, идущими вдоль вала, колеблется обычно от 2,5 до 3,2 м, но на Ленковецком поселении этот размер значительно больше — 4,4 м. Поперечные стенки, врубленные в продольные, расставлены на расстоянии от 3,0 до 4,2 м и только на Ленковецком поселении всего на 1,7–1,8 м, т. е. здесь клети повернуты вдоль вала не длинной, а короткой стороной.

Часто между двумя подобными клетями обычного размера помещается меньшая клеть. Очевидно, это свидетельствует о наличии не однокамерного, а более сложного жилища, состоявшего из двух клетей — большой и малой. Печь в этом случае обычно стоит в малой клети. Полы в жилых клетях большей частью глинобитные и лишь изредка дощатые. В нескольких случаях отмечена побелка внутренней поверхности стен клетей. Перекрытием служил бревенчатый накат или настил из плах, а поверх них — накат из тонких бревен. Над накатом лежал слой глины и земли, служивший одновременно основанием боевой площадки для защитников крепости.

Жилые клети имели распространение как в районах, где в это время господствовал тип наземных домов, так и в тех районах, где продолжали строить полуземлянки. Очевидно, что жилища в клетях оборонительных валов представляют собой не локальный вариант жилищ, распространенный на определенной территории, а особый тип, связанный со специфическим назначением и социальным характером данного типа укреплений.

Жилища XIV в. на территории лесостепной зоны почти совершенно не изучены. Немногочисленные поселения, относящиеся ко времени после татаро-монгольского вторжения, начинают раскапывать лишь в самые последние годы. В тех случаях, когда следы жилищ XIV в. все же удавалось выявить, они оказывались наземными. Некоторые жилища XIV в., обнаруженные на Буковине, — полуземлянки, сопровождаемые комплексом лепной посуды, — несомненно не являются славянскими и отражают передвижение сюда населения с соседних, более южных земель.

На территории лесной зоны жилища этого времени известны довольно хорошо. Жилища XIV в. были раскопаны в большом количестве в Москве, Смоленске, Витебске, Полоцке, Новгороде и других городах. Все эти жилища наземные, рубленные «в обло» из сосновых или еловых бревен. В средней части лесной зоны (Смоленск, Витебск) они иногда не имели подклета, а пол их был земляным. Севернее они обычно были подняты на подклет, имеющий высоту в несколько венцов. Если пол был расположен невысоко над землей (на 1–2 венца), то для утепления вокруг дома делали земляную подсыпку, укрепленную досками, — завалинку. Так в большинстве случаев строили в Москве. Под нижним венцом сруба часто помещали бревенчатые подкладки или зарытые в землю столбы-стулья, иногда камни. Жилища в плане квадратные или близкие к квадрату, со сторонами от 3,5 до 6 м. В подавляющем большинстве они однокамерные.