Другая хронология катастрофы 1941. Падение «сталинских соколов»
Шрифт:
Что же касается сжатого воздуха в бортовом баллоне самолёта-истребителя, то он появляется не сам собой, его туда надо закачать. Для этой цели и предназначались «компрессоры походные». В 10-й и 11-й дивизиях их было ровно по ОДНОМУ на полк, в 9-й САД – 9 штук на пять полков. А что делать после выхода единственного компрессора из строя? И на этот вопрос – при наличии желания и инициативы – можно найти практический ответ: на борту самолёта (и МиГ-3, и Як-1) установлен компрессор АК-50 с приводом от основного двигателя, и если двигатель завести от внешнего источника (упомянутого выше автостартёра), то машина «накачает себя сама». Вот если и стартёры, и «компрессор походный» выйдут из строя одновременно, то ситуация станет безвыходной – велосипедным насосом «надуть» баллон 50-атм. системы сжатого воздуха не удастся.
Бензозаправщики предусмотрены в количестве 7 единиц на
И тут мы снова возвращаемся к наиважнейшему вопросу: к какой войне готовился Сталин? К какой войне готовил он Красную Армию и её воздушный флот? Нет, речь идёт вовсе не о набивших жуткую оскомину спорах о «неизменно миролюбивой внешней политике СССР» и наличии в Генштабе КА, страшно сказать, планов широкомасштабной наступательной операции. Мы говорим не о геополитических, а о сугубо военных категориях: интенсивность боевых действий, ожидаемый уровень боевого напряжения, уровень потерь, противодействие противника… Какой видели будущую войну в советских штабах?
В уже многократно упомянутом докладе «О состоянии частей ВВС округа на 15.5.1941 г.» есть раздел «Справка потребности боеприпасов и обеспеченность на один месяц войны», в котором появляются четыре цифры, вполне оправдывающие слова товарища Карла Маркса о том, что «несколько цифр порой стоят больше, нежели тома, полные риторической чепухи». Норма напряжения для истребительных, бомбардировочных, дальних (и тяжёлых) бомбардировочных и штурмовых полков указана, соответственно, в размере 30, 15, 10 и 24 вылета в месяц. (204) Вот так и собирались воевать. Неспешно. С чувством, с толком, с расстановкой. Каждый боевой вылет – это событие, которое в бомбардировочных частях случается далеко не каждый день. Но при этом «ориентировочное количество полков» ожидалось в размере 35 истребительных, 55 бомбардировочных (всех типов) и 2 штурмовых; всего 92 полка, т.е. порядка 5,5 тыс. самолётов. В три раза больше реального.
Да, это он – традиционный советский (имеющий к тому же очень глубокие корни в глубинах российской истории) «экстенсивный метод ведения хозяйства». Курс на создание огромных, дорогостоящих, но при этом малопроизводительных монстров. В том же разделе доклада отмечается, что при указанных выше нормах боевого напряжения даже на обеспечение существующего (а не троекратно увеличенного!) числа авиаполков потребуется 4286 вагонов боеприпасов в месяц, а в наличии – только 3480 вагонов. (205) Но и это ещё не всё – не факт, что содержимое этих вагонов было доставлено непосредственно в авиачасти.
Основанием для такого предположения может служить «Справка наличия боеприпасов в частях ВВС ЗапОВО по состоянию на 15 мая 1941 г. в полковых вылетах». (209) Судя по приведённой в справке таблице, плановой нормой считалось наличие в бомбардировочных полках запаса авиабомб в расчёте на… 4 вылета! А что делать потом, если противник после четырёх налётов не капитулирует? Завозить боеприпасы с тыловых складов? Не проще ли было сделать это ещё в мирное время, до того, как противный противник начнёт активно противодействовать таким перевозкам? Правду сказать, фактическое положение дел было значительно «лучше» – в среднем по всем полкам фронтовых бомбардировщиков было накоплено бомб не на 4, а на 8 полко-вылетов.
Все эти (и многие иные, подобные им) цифры приведены в докладе со стоическим спокойствием, без каких-либо тревожных комментариев. Да и о чём было беспокоиться? Разве кто-то собирался воевать долго? «На 3-й день операции подвижными частями овладеть Седлец и на 5-й день переправами на р. Висла; главными силами на 8-й день выйти на р. Висла в готовности форсировать её…» Решить «первую стратегическую задачу» предполагалось за 20 – 30 дней. Первая стратегическая задача, как было указано во всех известных вариантах Большого Плана, это «разгром главных сил германской армии». После того как этот разгром станет реальностью, можно будет без помех подвезти следующие тысячи вагонов с авиационными боеприпасами.
Запланированное напряжение боевых действий (один вылет в день для истребителей, один вылет в два дня для фронтовых бомбардировщиков) позволяет по-новому взглянуть и на ситуацию с обеспечением авиаполков аэродромным
Ещё одним штрихом к картине представлений «коллективного Сталина» о будущей войне может служить зенитное прикрытие (т.е. его почти повсеместное отсутствие) аэродромов. В пространном (полторы сотни страниц машинописи) Докладе штаба ВВС ЗапОВО эта тема вообще не обсуждается; о стартёрах, компрессорах, партполитработе и подводах с извозчиками для строительства аэродромов разговора гораздо больше. При этом надо сразу отметить, что зенитные средства в округе были, и отнюдь не в единичных количествах: по состоянию на 1 мая 1941 г. числилось 784 зенитки среднего калибра (76-мм и 85-мм) и 116 скорострельных 37-мм пушек. В период с 1 мая по 22 июня в ПрибОВО, ЗапОВО и КОВО поступило ещё 414 зенитных орудий, а непосредственно в Западном ОВО общее число орудий зенитной артиллерии (без учёта зенитно-пулемётных установок) достигло 1052. Сказки про «отсутствие зенитных снарядов» тоже пора бы уже забыть: в среднем по западным военным округам на одну 76-мм зенитку приходилось 1984 выстрела, и даже для относительно новых артсистем (37-мм и 85-мм пушки) было накоплено соответственно по 357 и 142 выстрела. (193)
Казалось бы, даже не обученные в академиях сталинские полководцы могли понять, что в будущей войне военные аэродромы неизбежно станут одним из объектов нападения авиации противника, а в первые дни боевых действий – первейшим и наиважнейшим объектом приложения усилий врага. И если истребительные части ещё могут (с некоторыми существенными оговорками) [15] прикрыть себя сами, то аэродромы базирования бомбардировщиков без зенитного прикрытия и вовсе превращаются в беззащитную учебную мишень. И тем не менее очень редкими являются разбросанные по документам и мемуарам упоминания о наличии зенитных средств на аэродромах (даже в первом эшелоне), а об использовании их по прямому назначению вспоминают ещё реже.
15
В отличие от зенитной пушки, срок приведения в действие которой измеряется секундами, самолёту-истребителю необходимо прогреть мотор, вырулить на взлётную полосу, взлететь, набрать необходимые для воздушного боя высоту и скорость. Даже в самом идеальном случае на это потребуется 3 – 4 минуты, а за это время налёт вражеской авиации может уже завершиться. К этому ещё надо добавить, что на этапе разбега и набора высоты истребитель превращается из «охотника» в «дичь». Радикально решить эту проблему можно было или непрерывным патрулированием в воздухе над аэродромом (что неизбежно приведёт к огромному расходу горючего и моторесурсов на пассивную самооборону), или организацией надёжной системы раннего оповещения, что в «долокаторную эру» едва ли было реальным.
Как и следовало ожидать, хуже всего обстояли дела с обеспечением ВВС будущего Западного фронта горючим. Если боеприпасов и зениток в стране было накоплено много, а производилось ещё больше, и весьма скромное количество их на аэродромах объяснялось «всего лишь» халатностью и шапкозакидательским легкомыслием, то высокооктанового авиабензина в стране – мировом лидере нефтедобычи – было реально мало (подробнее об этой проблеме было сказано в Главе 1 первого тома). Накануне войны в СССР добывалось более 30 млн. тонн нефти в год, из которых только 65% шло в переработку (остальная нефть сжигалась как печное топливо или «складировалась»), причём выпуск бензина (всех типов и марок) составлял лишь 15% от объёма добытой нефти. Производственные мощности, технологии и оборудование для выпуска высокооктанового авиабензина находились в зачаточном состоянии, в результате мобилизационные запасы авиабензина оказались менее 230 тыс. тонн, а среднемесячное производство – порядка 38 тыс. тонн.