Другая сторона Эвереста

Дикинсон Мэтт

К 2-30, подкрепившись последней чашкой горячего шоколада и несколькими кусками шоколада, мы стояли у палатки в подогнанных кошках и неопреновых гамашах. Поверх комбинезонов «Michelin Man» на нас были одеты ветровки с застегнутыми обвязками. Толстая одежда сильно ограничивала движения, и я попросил Ала подтянуть мою обвязку на талии.

Мы подготовили рюкзаки к укладке кислородных баллонов. В обращении с ними, как и с другими тонкими элементами высотного альпинистского снаряжения, требовалось повышенное внимание к мелочам. Кислородные баллоны должны переноситься

строго вертикально. Если он перевернется в рюкзаке, трубка, подающая кислород, может отломаться, и подача кислорода прекратится. Проверив свою систему в базовом лагере, теперь я скрутил свой спальный коврик и вложил в рюкзак. Опущенный в образовавшуюся трубу баллон встал на своё место, с беспрепятственным доступом к клапану.

Кроме того, если мы, по каким-либо причинам, остановимся, коврик окажется бесценной вещью.

Я мысленно проверил все необходимое снаряжение. Лыжные очки в кармане ветровки. Запасные альпинистские очки в другом кармане. Фонарик наготове с двумя запасными лампочками и запасными батарейками. Две литровые бутылки наполнены изотоником — высокоэнергетичным, содержащим глюкозу напитком. Рация проверена. Еда — шоколад и рождественский пудинг, готова. Камеры с новой пленкой. Ремонтный набор дли кошек. Запасной карабин. Восьмёрка для спуска. Зажимы — «жумар».

— Где твое питьё? — спросил Ал.

— В рюкзаке.

— Лучше положи его в свою пуховку, поближе к телу.

Я сделал так, как сказал Ал, засунув одну из пластиковых бутылок под пуховку. Шерпы были уже почти готовы. Я ещё раз мысленно проверил список предметов, выискивая хотя бы одну забытую вещь, маленький предмет, который может привести к срыву восхождения.

Такового не оказалось. Мы были готовы.

Без лишних слов мы отвернулись от палаток и начали восхождение в ночи. Впереди шёл Лакра, за ним Мингма и Джайалтсен, Ал и я шли в хвосте.

После нервного напряжения подготовки идти было настоящим облегчением. Эти первые шаги имели для меня поистине эпохальное значение. Я понимал, что мы находились в невероятно привилегированном положении, за возможность оказаться в котором отдали бы зуб, а, возможно, и не один, тысячи альпинистов.

Мы выходили из лагеря 6 точно по графику, у нас были еда, питьё, достаточное количество кислорода и поддержка трёх очень сильных шерпов. Наше снаряжение было подогнано и проверено, самочувствие было таким, каким оно может быть на высоте 8000 метров, у нас не было недомоганий или травм, которые надо было преодолевать.

Ничего лучшего быть не могло. «Окно» было открыто, и я позволил себе роскошь подумать, что, возможно, мы сделаем это, если, конечно, удача будет сопутствовать нам.

Именно в те минуты, когда мы выходили из лагеря 6, об этом стало известно впоследствии от венгерского альпиниста, умер Рейнхард.

На первом снежнике, расположенном над лагерем, шерпы ускорили ход. Ал легко поспевал за ними, я же начал отставать. Узкий луч фонарика, который казался таким ярким в палатке, теперь не справлялся со своей задачей, освещая слишком маленький участок снега

Догоняя, я сконцентрировал своё

внимание на ногах Ала, вбивающего свои кошки в снег. Корка снега была непредсказуема. Иногда мы проваливались по бедра в скрытые полости.

Я быстро научился не доверять фонарику с его туннельным эффектом. Он обманывал зрение, бросая тени непонятной величины. Камни могли казаться больше, чем на самом деле. Трудно было определить расстояние. Неясно, был ли Лакра в десяти метрах впереди или в пятнадцати.

Мы прошли мимо нескольких старых стоянок, оставленных предыдущими экспедициями. Все они были захламлены клочьями материи, поломанными стойками от палаток и пустыми кислородными баллонами. Один из фольгированных пакетов нанизался на зуб моей кошки и тащился на нём до тех пор, пока не надоел мне так, что я потрудился удалить его.

У каждой такой стоянки Ал, горный детектив, останавливался на момент и обшаривал лучом фонарика оставленный мусор. Даже сейчас, на восхождении, эта страсть не оставляла его.

Шаг за шагом мы поднимались по снежнику к более трудному «жёлтому поясу» (выходы известняков желтого цвета, опоясывающие весь Эверест). Хорошо понимая, что запасы кислорода ограничены, я сосредоточился на ритмичности своего дыхания. Из своих тренировок по погружению с аквалангом я знал, как легко израсходовать воздух.

Рельеф северного склона оказался разнообразным как по крутизне, так и по своей природе. Крутые ледовые участки сменялись скальными плитами. Скальные участки заканчивались длинными траверсами. Установить ровное дыхание не получалось. Чаще всего я пыхтел и задыхался, и ничего нельзя было с этим поделать.

Через час я почувствовал себя лучше. За целенаправленной физической работой головная боль и тошнота прошли. Мои руки и ноги были тёплыми, а вес рюкзака не давил так сильно, как я опасался.

Подойдя к концу снежника, мы впервые столкнулись с голыми скалами. Я с ужасом смотрел, как три тонких луча фонарей шерпов начали подниматься но, казалось, вертикальной стене. Был ли это оптический обман? Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь говорил о реальном лазании перед гребнем. Однако стоя у основания скального участка, моё сердце сжалось. Было круто. Очень круто. Я был совершенно неискушён в ночном лазании, и от страха все заледенело внутри.

Мы начинали штурмовать «желтый пояс».

Еще хуже было то, что мы должны были лезть но скалам в кошках. Это все равно, что взбираться по лестнице на ходулях. Зубья становятся нежелательной опорой, удаляя ногу от действительного контакта со скалой. Лазанье по скалам в кошках увеличивает риск встать мимо зацепки или вывихнуть лодыжку. На тесных участках, где ноги должны ступать близко друг к другу, опасность ещё больше. Зуб может зацепиться за неопреновый гамаш другой ноги — ошибка, неизбежно ведущая к тяжелому падению.

В других горах можно остановиться и снять кошки, но здесь это невозможно. На северной стороне Эвереста снимать кошки всякий раз, когда вы переходите от снега к скалам, — потеря драгоценного времени, и, кроме того, риск обморозить руки.