Другая женщина
Шрифт:
– Хорошо, Марк. Созвонимся позже.
Тео повесил трубку и налил себе кофе. Господи, какой отвратительный! Он позвонил в бюро обслуживания, высказал им свое мнение о кофе, попросил принести другого и стал в очередной раз раскуривать сигару.
В номер вошла Саша. Выглядела она великолепно: румяная, с распущенными светлыми волосами, широко распахнутыми голубыми глазами, в которых читалось некоторое беспокойство. Она была без туфель. Тео мрачно посмотрел на нее:
– Где, черт возьми, ты была? И скажи мне, ради Бога,
– Они за дверью, Тео. Я гуляла и испачкала их.
– Саша, с каких это пор ты полюбила ранние прогулки?
– С сегодняшнего утра, - ответила Саша.
– Это так чудесно. Я теперь буду гулять каждый день.
Саша говорила о своей прогулке с таким восторгом, словно это было восхождение на гору или ныряние со скалы.
– Хорошо, но в следующий раз сообщай мне, когда и куда ты идешь. Я не знал, что и думать. Подойди ко мне.
Он протянул к ней руки, и Саша упала в его объятия. Она нежно целовала его щеки, губы, шею. Тео просунул руки ей под плащ и наткнулся на голую грудь.
– Миссис Баган, что это такое?
– Грудь.
– Саша, обычно люди, собираясь на прогулку, тщательно одеваются. Если ты хочешь гулять по утрам, тебе нужно купить спортивную одежду. Встань!
Она встала. Тео расстегнул ее плащ - она была абсолютно голая. У Тео перехватило дыхание. Все его тело напряглось от жгучего желания. Он в изнеможении опустился на стул. Черт побери, до чего же она хороша!
– Ты великолепна, - сказал он.
– Сними плащ.
Саша повиновалась. Чувствуя его расположение, она нежно улыбалась ему в ответ. Она подошла к нему поближе, но Тео отстранил ее.
– Минуточку, дорогая. Я еще не впал в детство. Скажи мне, что это вдруг тебе взбрело в голову совершать ранние утренние прогулки после стольких лет спячки? Тридцать один год ты вставала поздно, ну, скажем, тридцать. Один год не в счет, тогда ты не могла просыпаться рано.
Уверенность Саши как рукой сняло. Ей стало холодно, и она потянулась за плащом, но Тео удержал ее руку.
– Нет, не надевай его. Мне нравится, что ты чувствуешь себя не в своей тарелке, и это меня возбуждает. Ответь, где ты была? Я не собираюсь тебя бить.
– О, Тео…
– Никаких «о, Тео». Ты знаешь, что я не люблю, когда мне врут или уклоняются от ответа.
– Тео, позволь мне одеться.
– Ты мне так больше нравишься. Итак, почему ты ушла?
– Тео, ради Бога, я же сказала тебе…
В дверь постучали.
– Войдите!
– закричал Тео.
– Это я, - сказал Джеймс, входя.
– Прошу прощения, - сказал Джеймс.
– Ты велел мне подниматься прямо в номер.
– Не обращай внимания, - ответил Тео.
– Мы рады тебя видеть. Правда, Саша?
– Конечно, - подтвердила Саша, по привычке улыбаясь.
– Как поживаете, Джеймс? Прошу извинить меня. Я хочу принять ванну.
– Конечно, дорогая, - ответил Тео.
– Закрой плотнее
Саша посмотрела на него, и он увидел в ее глазах враждебность. Это было очень странно, так как обычно она выглядела наивной. Саша отвернулась и пошла в ванную, захлопнув за собой дверь. Послышался звук льющейся воды.
– Ну ты и подонок, - сказал Джеймс, стараясь улыбнуться.
– Как ты смеешь разговаривать так со своей женой?
– Очень даже смею и делаю это часто. Будешь кофе, Джеми?
– Да, пожалуйста.
Джеми сел и взял чашку. Его руки заметно дрожали. Он залпом выпил кофе и протянул чашку, чтобы Тео налил ему еще.
– Похоже, что тебе лучше выпить бренди, - сказал Тео.
– Налить?
Джеймс покачал головой.
– Хорошо, - согласился Тео, наливая ему кофе.
– Что случилось?
– Руфус.
– Руфус? Что такое натворил Руфус? Надеюсь, это никак не связано с моей машиной? Ты случайно не видел их?
– Нет, к сожалению.
Джеймс силился улыбнуться, но улыбки не получилось. Внезапно он обхватил голову руками и застонал. Тео испугался.
– Джеми, неужели все так плохо?
– Очень плохо. Руфус влюбился и говорит, что хочет жениться. Вчера вечером Сюзи сказала мне об этом.
– Ну и что?
– А то, что он не должен был влюбляться в нее.
– Ради Бога, Джеми, перестань говорить загадками. В кого мальчик влюбился? И потом, какое тебе до этого дело? Ну разве что… но давай не будем сейчас об этом.
– Придется, - ответил Джеймс.
– Он влюбился в Оттолайн Миллз.
– Фу, черт!
Глава 4
– Черт!
– выругалась Тилли, вешая телефонную трубку, по которой ей только что сообщили, что сейчас шесть часов утра. Она попыталась открыть глаза, но веки слипались, а голова раскалывалась.
– Вот дура!
– еще раз выругалась она, сожалея, что вчера вечером пила красное вино, чего не следовало бы делать, как и не следовало ходить в это проклятое место с тем маленьким ублюдком. Красное вино всегда на нее плохо действовало, а вчерашний вечер должен послужить ей хорошим уроком.
Теперь все отразилось на ее лице и на коже, она выглядит ужасно, а привести себя в порядок ей не успеть. Сколько же у нее в запасе времени? Сорок пять минут - не особенно разбежишься. Может, сауна поможет? Господи, хоть бы она была открыта! Должна быть открыта. Здесь, в этой гостинице, больше Америки, чем Парижа. Она специально ее выбрала: романтика хорошо, но удобства лучше.
Тилли выпростала из-под одеяла длинные ноги и села на край кровати, обхватив голову руками и пытаясь унять нестерпимую боль. Длинные ногти, покрытые красным лаком, теребили короткую стрижку.