Другие правила
Шрифт:
— Рада познакомиться с вами, кузина, — проговорила Валери с ярким акцентом, хотя Катрин не могла бы сказать, с каким, — я еще только учу французский, поэтому простите мне ошибки, — она улыбнулась, — я очень быстро научусь говорить правильно, вот увидите.
Катрин, которая не слышала особых ошибок в ее речи, кроме неправильно выговариваемых звуков, тоже улыбнулась:
— Вы прекрасно говорите, — сказала она, — и я очень рада видеть вас в нашем замке.
Как выяснилось на следующий день, мадемуазель Валери на самом деле рассчитывала на их гостеприимство. Филипп сообщил, что он вынужден оставить сестру на попечение ее дяди вплоть до своего возвращения из Парижа, а потом они планировали отправиться к себе на родину. Правда, где располагалась эта родина Катрин так и не поняла. Но ее порадовало, что Филипп рассчитывал оставаться в Париже около полугода, обещал навещать сестру как можно чаще, и надеялся, что ей будет хорошо и удобно среди членов ее родной семьи. Филипп сделал ударение на слове «родной» от чего, Катрин заметила, Валери скорчила ему рожицу.
Новая кузина настораживала Катрин. Ее манеры были безупречны, но в то же время Валери казалась слишком фамильярной. Нет, она не сказала ни одного невежливого слова, не сделала ни одного неверного жеста, но... да, глаза. Она смотрела на людей слишком открыто и любопытно, от чего тем казалось, что девушка что-то о них знает такое, чего не знали они сами. И ее вежливое обращение казалось насмешкой, будто она смеялась, задавая вопросы, на которые несомненно знала ответы. Да и двигалась она слишком свободно, не смотря на то, что соблюдала все правила этикета и вела себя идеально, ее движения были слишком точны и уверенны.
Первое время Катрин думала, что она легко подружится с кузиной, но к вечеру поняла, что, возможно, переоценила свои способности и они не станут подругами никогда. Валери все больше держалась около Филиппа, либо сидела с бароном де Шатори, а на Катрин внимания практически не обращала. Вечером, когда появился Жак и был представлен кузенам, Валери стала уделять внимание и ему. Всем, кроме Катрин. Это было весьма обидно и несправедливо. Ведь Катрин так нуждалась в сестре, с которой могла бы делить секреты.
Катрин в конце концов села за клавесин и сыграла несколько веселых мелодий.
— Вы тоже играете, Валери? — Жак подошел к клавесину и стал листать ноты, — сыграйте нам что-нибудь из того, что вы любите.
Валери улыбнулась. Открыто и заразительно, от чего на ее щеках появились миленькие ямочки:
— Мне придется разочаровать вас, кузен. Я совсем не умею играть. И даже не знаю нот.
Жак, казалось, на самом деле был удивлен:
— Как же так? — проговорил он, — ведь все женщины умеют играть. Это входит в их образование. Латынь, испанский и игра на клавесине и арфе...
Валери
— Я не получила классического воспитания, кузен Жак, поэтому мне придется вас разочаровать. Я и танцевать научилась всего года два назад.
Поэтому уж прошу простить меня.
— Какое же воспитание вы получили? — вмешался барон, — неужели Вивиан так плохо заботилась о своих детях?
— Можно сказать, что никак не заботилась, — ответила Валери, — поэтому мы получили весьма нестандартное воспитание и оба не умеем ни играть на клавесине, ни вышивать, да и французский изучили тоже не так давно. Специально нанимали учителя. Ведь это странно, не знать своего родного языка.
— На каком же языке вы говорили в детстве? — спросила Катрин, крайне заинтригованная, настолько, что забыла о скромности и стеснении.
Валери повернулась к ней. Потом они с Филиппом переглянулись, и Катрин заметила, что тот легонько кивнул, давая сестре разрешение на дальнейшие откровения.
— На мадьярском, — немного помолчав ответила та, — мы были отданы на воспитание подруге нашей матери, которая жила в одном из горных замков Семиградия, а та поручила нас госпоже Майрут. Я тогда только родилась и моим первым языком стал мадьярский. Филипп же старше меня на десять лет, поэтому его родным языком является немецкий.
Повисло молчание. Катрин не решалась задавать новые вопросы, а Валери и Филипп не говорили ничего более. И тут всех выручил Жак.
— Ну раз вы не играете, кузина, давайте попросим Катрин нам что-нибудь еще сыграть. У нее отлично это получается. Она-то уж воспитана по последней парижской моде — итальянский, испанский, музыка, танцы... ну и что там еще должны уметь молодые и красивые девушки, желающие хорошо выйти замуж.
— Наверняка должны уметь хорошо рисовать, петь и выразительно читать, — усмехнулась Валери, — главное, не уметь ничего больше
Глава 2. Гость
Через два дня подтянулся обоз, и вместе с обозом прибыла Сафи.
Катрин так и не поняла, кем она приходилась Валери — подругой или горничной. Это была невысокая темноволосая девушка одних с ними лет, смуглолицая, с темными немного восточными глазами и широким ртом, всегда готовым улыбаться. Сафи говорила по-французски намного хуже Валери. И если Филипп и Валери еще старались говорить на французском даже между собой, чтобы привыкнуть и избавиться от акцента, то Сафи не утруждала себя, говорила с ними на своей тарабарщине, да и держалась она скорее как сестра, чем как служанка. Катрин терялась в догадках, пока Филипп не рассказал, что Сафи — внучка их воспитательницы — старой Майрут, и все они росли вместе.