Другие тени Земли
Шрифт:
Платон тяжело прошелестел листьями.
— Что с тобой, старина? — ласково спросил Холбрук. — Заразился? Что-то чудное кувыркается в кишках? Знаю, знаю. У меня у самого такое же чувство. Нам остается теперь лишь быть философами. И мне, и тебе, — он бросил срезанные листья на землю и потянулся пробником к Алкивиаду. — Ну-ка, красавчик, ну-ка. Дай-ка взглянуть. Я не буду срезать твоих листьев, — он представил, как закричало и затряслось бы гордое дерево. — Слегка щекочет здесь, а? И ты заразился. Верно? — Ветви дерева были плотно сомкнуты, словно Алкивиад сжался от сильной боли. Холбрук побрел дальше. Пятна ржавки были более заметны, чем вчера. Итак, это
— Дядя Зен!
Он оглянулся. Наоми стояла рядом с пробником, сжимая в руке почти спелый плод. Было в этом нечто противоестественное. Фрукты были ботанической шуткой, форма их была явно фаллической, поэтому дерево с сотней или около того торчащих во все стороны созревающих плодов выглядело, словно толпа голых мужчин, и все гости находили это весьма забавным. Но вид руки пятнадцатилетней девочки, так основательно сжимающей подобный предмет, был попросту неприличен и нисколько не забавен. Наоми никогда не обращала внимания на форму фруктов, вот и сейчас она была нимало не смущена. Сперва он объяснил это ее наивностью и застенчивостью, но потом, когда узнал ее лучше, начал подозревать, что она просто делает вид, что не замечает этой похожести, щадя его чувства. Пока он думал о ней, как о ребенке, она и вела себя, как ребенок, понял он. Чарующая сложность своих собственных мыслей по поводу ее позиции несколько дней занимала его воображение.
— Где ты его нашла? — спросил он.
— Здесь. Это Алкивиад уронил.
Грязный шутник, подумал Холбрук. Вслух он спросил:
— Ну и что ты скажешь?
— Он спелый. Пора обирать эту рощу, правда? — Наоми сжала плод рукой, и Холбрук почувствовал, как вспыхнуло его лицо. — Погляди, — сказала она и бросила ему плод.
Она была права: дней через пять в секторе Д можно было собирать урожай. Это не доставило ему радости: налицо был еще один признак болезни, про которую он и так уже знал.
— Что случилось? — спросила Наоми.
Он прыжком преодолел разделяющее их расстояние и подобрал пучок листьев, срезанных с Платона.
— Видишь эти пятнышки? Это ржавка. Бич джутовых деревьев.
— Нет!
— Последние пятьдесят лет она поражает систему за системой. Вот она дошла и сюда вопреки всем карантинам.
— Что происходит с деревьями?
— Ускоряется обмен веществ, — ответил Холбрук. — Поэтому фрукты и стали падать. Деревья ускоряют все свои процессы, пока не начинает проходить год за пару недель. Они становятся стерильными. Они сбрасывают листву. Шесть месяцев спустя они умирают. — У Холбрука опустились плечи. — Я начал подозревать это уже два или три дня назад. Теперь знаю наверняка.
Она выглядела заинтересованной, но не более.
— Что ее вызывает, дядя Зен?
— Начинается все с вируса, который меняет столько хозяев, что я даже не назову тебе всю цепочку. Тут существуют очень сложные взаимосвязанные отношения. Вирус поселяется в растениях и попадает в их семена, съедается грызунами, попадает в их кровь, дальше его переносят кровососущие насекомые, от которых он попадает к млекопитающим… а, черт, на что нужны эти подробности? Восемьдесят лет уйдет только на то, чтобы проследить всю эту последовательность. Главная беда в том, что не удается изолировать ни одну планету от этой чумы. Она вдруг где-то проскальзывает, приживается на какой-то форме жизни. Теперь она добралась и сюда.
— Я полагаю, ты будешь опрыскивать плантацию?..
— Нет.
— …Чтобы
— Никак, — ответил Холбрук.
— Но…
— Знаешь, мне надо вернуться домой. Ты сможешь заняться чем-нибудь без меня?
— Ну, конечно, — она показала на мясо. — Я еще не кончила их кормить. Сегодня они что-то особенно голодны.
Он хотел было сказать ей, что теперь-то уж нет никакого смысла кормить деревья, что все они к вечеру будут мертвы. Но инстинкт предостерег его от этого: слишком сложно было бы объяснить все сейчас. Он выдавил быструю безрадостную улыбку и побрел к жуку. Когда он оглянулся, она бросала здоровенный кусок мяса Генриху-VHI, стремительно схватившему его и отправившему в рот.
Ответ лаборатории выскользнул из прорези в стене примерно часа через два и только подтвердил страшную догадку Холбрука: ржавка. Весть разнеслась по всей планете, и очень скоро у Холбрука собралось с дюжину гостей. Для планеты с населением менее четырех сотен человек это многочисленная компания. Губернатор округа, Фред Лейтфрид, не поленился прийти первым. Следом за ним явился земельный комиссар, которого тоже звали Фред Лейтфрид: Появилась делегация Союза производителей Сока в количестве двух человек. Пришел Мортенсен, человек с резиновым лицом, владеющий перерабатывающим заводом, Химскерк с экспертной линии, представитель банка и страховой агент. Немного позже появились двое соседей. Они сочувственно улыбались, дружески похлопывали его по плечу, но под их сочувствием, если копнуть поглубже, пряталась скрытая враждебность. Конечно, они никогда не сказали бы этого вслух, но Холбруку не надо было быть телепатом, чтобы прочитать их мысли:
— Избавляйся от этих деревьев, пока они не заразили всю эту чертову планету.
На их месте и он думал бы точно так же. Хотя зараза и достигла планеты, дела обстояли не так уж и плохо. Все еще можно было поправить; соседние плантации можно было спасти, да и его собственные деревья, не тронутые заразой, тоже… Если только он не будет сидеть сложа руки. Если бы у его соседа появилась ржавка, вряд ли он вел бы себя терпеливее этих двоих.
Фред Лейтфрид, высокий бледнолицый мужчина с голубыми глазами, имеющий подавленный вид, даже если происходило что-то радостное, теперь вообще, казалось, был готов удариться в слезы. Он сказал:
— Зен, я объявил обще планетную тревогу. Минут через тридцать биологи будут готовы начать обрыв цепи переносчиков. Мы начнем с твоей плантации и пойдем по все увеличивающемуся радиусу, пока не изолируем весь квадрат. После этого можно будет надеяться на лучшее.
— Кого же вы собираетесь уничтожать в первую очередь? — спросил Мортенсен, покусывая нижнюю губу.
— Прыгунов, — ответил Лейтфрид. — Они тут самые большие, за ними легче всего охотиться, и мы знаем, что они — потенциальные переносчики ржавки. Если они еще не подцепили вирус, мы сможем оборвать цепь и, возможно, чума нас минует.
Холбрук произнес лишенным выражения голосом:
— Речь идет об уничтожении примерно миллиона особей.
— Я знаю, Зен.
— Вы думаете, что вам удастся это сделать?
— Мы должны будем это сделать. Кроме того, — добавил Лейтфрид, — планы на этот случай давным-давно разработаны, так что все готово. Еще до вечера мы накроем полпланеты смертельным для прыгунов облаком.
— Этот чертов стыд, — пробормотал представитель банка. — Они ведь такие миролюбивые существа.
— Но теперь они опасны, — возразил один из фермеров. — Поэтому лучше от них избавиться.