Другие. Солдаты вечности

Зверев Сергей Иванович

Он чувствовал, что звуки погони завладели его сознанием.

Они управляли его поступками, и кто знает, не они ли отвернули его от дороги, ведущей из леса?

– Другая Чечня… – вдруг прошептал Ждан, вытирая свободной рукой пот с лица.

Он оглянулся, пытаясь увидеть хоть кого-то. Но за спиной никого не было.

Сколько длится погоня? Час, полчаса?.. Как далеко он мог уйти?

Схватившись за голову рукой и обнаруживая, что по мере того как он сбавляет ход, тише становятся и звуки, он остановился вовсе.

Ждан едва не расслабился, перестав их слышать.

Но стоило ему сделать невольный шаг назад, как раздался треск, и он увидел подминаемый куст с девственно-белыми цветами. Шагнув в сторону, он попытался разглядеть того, кто это сделал, но стоило ему сосредоточить взгляд, как справа покачнулась сосенка.

– Проклятие, – вырвалось у него, и воспаленный мозг полковника заработал, тщетно пытаясь понять происходящее. – Что здесь происходит?..

– Эй!.. – крикнул он, поднимая руку с пистолетом. – Кто бы ты ни был, выйди и покажись! Что вам нужно от меня?! Я не причиню никому зла!.. – прокричал он и вдруг понял, что его хотят не просто убить. Убийство – всего лишь часть игры, доставляющей кому-то невероятное наслаждение.

Страх прокатился по нему, как поток ледяной воды из опрокинутого над головой ведра.

Он прислушался. Перед ним справа и слева медленно оседала недавно поднятая пыль. Ему показалось, что он слышит, как она оседает.

И вдруг услышал другое.

Тишину. В лесу не раздавалось ни единого звука.

– Вы не люди майора Стольникова!.. – не узнавая собственного голоса, прокричал Ждан. – Какого черта вам от меня нужно?!

Он вдруг почувствовал кого-то за спиной. И спина, холодная от пота, вдруг нагрелась, словно он прислонился к горячей печке…

Полковник не хотел поворачиваться.

Он не представлял, что увидит, но был уверен в том, что, если посмотрит, не успеет выстрелить.

И чтобы окончательно не сойти с ума, резко развернулся и вскинул винтовку.

Выстрел разорвал тишину леса, и Ждан побежал дальше…

Ему хотелось, чтобы темень окончательно опустилась на высоту… Полковник бросил взгляд вперед и увидел высокий бугор, с двух сторон будто подпертый раскорячившимися деревьями. И где-то там, вдали, мелькнул свет…

Крошечная искра надежды на спасение мгновенно вспыхнула, превратившись в факел. И он метнулся к этому бугру. Справа и слева его закрывали деревья, и если удастся скатиться вниз и пробежать еще сотню метров…

Взбежав на самый верх, он еще раз обернулся и, не целясь, скорее сбивая преследователей с ритма, дважды нажал на спуск.

И снова наступила тишина.

Ошеломленный, скованный мертвецкой усталостью и ужасом от непонимания происходящего, он хотел в ярости зарычать, но сил хватило лишь на то, чтобы прикрыть глаза и наполнить воздухом легкие…

Сжав зубы так, что они скрипнули, он нечаянно нажал на спуск. Винтовка вылетела из его рук.

– Не взяли, нет, не взяли, – прошептал он серыми губами. – И не возьмете уже…

Мощный удар по голове повалил полковника на землю. И он стал заваливаться на спину, теряя сознание.

Он падал куда-то вниз, скользил, но уже не боялся сломать себе шею или вывихнуть плечо. Ждан знал, что к тому моменту, как закончится

его падение, он будет уже мертв.

И последнее, что он слышал, было:

– Вяжите ему руки, товарищи!

«Товарищи», – успел подумать Ждан, улыбаясь происходящему. Бред…

* * *

Первой мыслью в гудящей голове полковника появилась мысль о несчастном случае. Падают же самолеты на города… Отчего бы сосне не рухнуть ему на голову? Но потом в голове замелькали картинки, и он отчетливо впомнил все. Как стоял, как слушал тишину и как над головой его взметнулся толстый сук. Он все это хорошо помнил. И это заставило его прийти в чувство. Если он получил удар по голове, да в состоянии мыслить, значит, еще не все оттуда выбито.

«Где я?» – медленно, словно гусеница, проползла его мысль.

И вдруг вспомнил – «Вяжите его, товарищи».

Он открыл глаза.

Невероятно…

Он и в самом деле был связан. Сидел под сосной. Руки его были заведены назад, а тело намертво прикручено к стволу веревкой. Он посмотрел на веревку. Прочный, похожий на альпинистский, фал. Волосы свисали паклей на глаза, и он, наклонив голову и облизав губы, почувствовал медный привкус. Но все это были мелочи по сравнению с болью, которая пронзила его от затылка до пояса, когда он повернул голову.

Ждан вдруг вспомнил о рюкзаке. В мешке находилось все, что имело для полковника ценность в этой жизни. Оружия, понятно, не было. Винтовка, пистолет из кобуры и никелированный «браунинг» из кармана перекочевали к другому хозяину. Скоро он увидит этого человека. Но в высоком натовском ботинке был спрятан острый маленький нож. Его, похоже, не нашли.

Но пора было разглядеть и обстановку вокруг. Резко подняв голову и поморщившись от боли, он увидел силуэты шестерых людей, одетых странно, чтобы не сказать – очень странно. На них были надеты шерстяные спортивные костюмы синего цвета, какие Ждан видел на черно-белых фото на отце и его друзьях. Эти фотографии были семейными реликвиями Ждана-старшего, они свидетельствовали о существовании далекого, но счастливого прошлого. Люди сидели перед ним, и Ждан видел их обветренные загорелые лица. Четверо мужчин и две девушки. Одеты добротно. Он опустил взгляд. Кожаные, кирзовые ботинки. Толстая, несгибаемая подошва. Недоумевая, полковник снова посмотрел на людей. Ничего, кроме ненависти, в их взглядах не обнаружил. Это не потерянные. Не из группы Стольникова. Возможно, сохраняющие бесконечную молодость беглые из Крепости. Но откуда они взяли синие шерстяные спортивные костюмы? Бред.

Ждан облизал губы и прищурился не столько из-за бьющего в лицо света костра, сколько из-за боли, которая возрастала по мере того, как в глаза попадали отблески языков пламени.

Если это свои, то привязан он только из соображений безопасности его и окружающих. А если не было никакого сука над головой?

А если был банальный неврологический криз?.. Ждан не смог припомнить, чтобы после психологического удара людей привязывали веревками к деревьям в их же интересах.

А, может, он сдал? Сдал морально, сломался, и у него поехала крыша? Еще не лучше…