Другое счастье

Леви Марк

– Мне очень жаль, но мы не устраиваем экскурсий для туристов и ничего не приобретаем у коммивояжеров, не дающих нам покоя на протяжении всего года. На случай, если вы не заметили, вы находитесь в частном владении. Так что немедленно покиньте его! Пошевеливайтесь!

– Альфред, передайте хозяину, что к нему пожаловала старая знакомая.

– Меня зовут Уиллем, хозяина нет, а в расписании дня, боюсь, отсутствуют встречи…

– Передайте Квинту, что к нему приехала сестра Соледад, и поторапливайтесь, милейший. Во-первых, вы начинаете действовать мне на нервы, а во-вторых, мы весь день провели в пути, так что, как

вы сами выражаетесь, пошевеливайтесь! Мы не откажемся от прохладительных напитков.

Дворецкому, потрясенному наглостью незваной гостьи, осталось только удалиться.

– Будь так добра, – обратилась Агата к Милли, – принеси из машины мою сумку. Мне бы хотелось поприветствовать Квинта с глазу на глаз.

Милли, тоже впечатленная ее самоуверенностью, не стала спорить. Она спустилась по ступенькам и зашагала к машине.

На крыльцо вышел Квинт. Подозрение на его лице сменилось широкой улыбкой, стоило ему увидеть Агату. Но та вместо приветствия влепила ему пару пощечин.

– Первая – это благодарность за частые посещения меня в тюрьме, вторая – за грубость при нашей последней встрече.

– А я уже готовился воскликнуть: «Ханна, какой великолепный сюрприз!» – сказал Квинт, растирая щеку. – На такое я не рассчитывал…

– Ханны больше не существует. Заруби себе на носу: теперь меня зовут Агата. Учти, мы не одни. А что касается расчетов, то раз дошло до этого, то ты мог бы меня обнять и поцеловать.

Квинт так и сделал, после чего пригласил ее в дом.

Милли завороженно наблюдала за происходящим на крыльце с расстояния двадцати шагов.

– Лучше закрой рот, а то муха залетит. Или ты приросла к месту?! – крикнула ей Агата.

– Кто это? – шепотом спросил Квинт.

– Одна молодая особа, согласившаяся подвезти меня в знак симпатии. Смотри, не сболтни при ней лишнего, – тихо предупредила его Агата.

Дворецкий хотел забрать у Агаты сумку, но она крепко в нее вцепилась и сердито взглянула на него.

– Извините за мое поведение, мэм, – простонал он.

– Не раскаивайтесь, это ваша работа. И не беспокойтесь, я не доносчица. – Входя в холл, она добавила: – Лучше приведите мою подругу. Не знаю, что с ней, может, у нее столбняк?

Дворецкий, помнивший дословно их разговор, спросил, какой напиток предпочитает Агата.

– Любое спиртное, лишь бы покрепче. И так, чтобы никто не заметил. Надеюсь, вы меня понимаете? Мне надо заботиться о репутации.

Дворецкий поклонился и пошел выводить из столбняка Милли.

Квинт проводил гостью в гостиную. Обшитые деревянными панелями стены были увешаны мрачными картинами, освещенными маленькими музейными светильниками, мебель с дорогой инкрустацией была заставлена безделушками. Расписной потолок, лепнина, обрамлявшая двери и окна – в стиле интерьера ощущался переизбыток роскоши.

– Ты ограбил Форт-Нокс? – спросила Агата, наслаждаясь мягкостью дивана.

– Нет, я поступил еще хитрее! Вместо того чтобы стараться изменить систему, я решил извлечь из нее выгоду. Раз не вышло ее разрушить, я бросил ей вызов и выиграл.

– По крайней мере за свое согласие поступить к ней в услужение ты потребовал высокую плату.

– Это как посмотреть. Я столько трачу каждый год на благотворительность, что гораздо эффективнее борюсь с бедностью, чем в былые времена, когда мы печатали в темных

подвалах листовки.

– Ты делаешь это, заботясь о неимущих или чтобы успокоить собственную совесть?

– С чего ей быть неспокойной? Потому что живу в достатке? На протяжении всей молодости я жертвовал собой. Я ничего не забыл: ни откуда мы пришли, ни что натворили, тем более зачем, но совершенно уверен, что сейчас творю больше добра, чем раньше. Не осуждай меня, ты ведь ничего не знаешь. Я сильно прижал эту систему, которая была нам так ненавистна, и теперь перераспределяю большую часть того, что зарабатываю. Я финансирую школы, два диспансера, дом престарелых, я создал в окрестностях сотню рабочих мест и при этом не разыгрываю из себя святого. Мало кто из наших шишек может сказать о себе что-нибудь похожее.

– Я тебя ни о чем не просила и приехала не для того, чтобы тебя осуждать. Ты живешь так, как тебе хочется, и твоя помощь людям заслуживает только похвалы. Сама я не могу похвастаться тем, что сумела хоть что-то совершить за последние тридцать лет.

– Тогда сменим тему. Я уже схлопотал пару пощечин, теперь попробуем вести приятную беседу. Когда тебя выпустили?

– Я выпустила себя сама, через потайную дверцу, – заявила Агата, заметив, что Квинт встревожился, и получая от этого удовольствие.

– Значит, ты в бегах?

– Да. Теперь, когда ты это знаешь, каждая минута в моем обществе все больше превращает тебя в моего сообщника.

– Чем я могу тебе помочь, Агата?

– Как забавно! – воскликнула она. – Мне и раньше казалось, что твоя речь всегда слишком напыщенна. Сейчас ты разводишь в прерии лошадей, но от этого мало что изменилось: в твоих устах высокопарная риторика по-прежнему звучит естественно.

– Это комплимент или критика?

– Констатация факта. Сестра говорила, что однажды приезжала к тебе, пока я сидела в тюрьме.

– Если бы это было так, я бы очень удивился и утратил красноречие, которое ты мне приписываешь. Давай говорить без обиняков: с тех пор утекло много воды, хранить старые альковные тайны больше нет смысла. У нас с ней случился роман, который завершился некрасиво. Ты была тогда слишком юной, чтобы это заметить, но твоя сестра, уж извини, отличалась очень легким нравом. А я, ранимый субтильный юноша, тогда еще не был вполне уверен, что меня привлекают девушки. Сексуальная революция достигла апогея, но демонстрировать свои предпочтения тогда еще не вошло в моду. Твоя сестра отличалась от всех остальных, она была очень бойкой. Мужчина в женском обличье. Она свела меня с ума и на славу мной попользовалась. Я был ее правой рукой, причем вооруженной, она заставляла меня делать все, что хотела сама, ради нее я шел на самый крайний риск. Если бы она потребовала, чтобы я освободил Джорджа Джексона [10] , я бы без рассуждений пошел на штурм его тюрьмы. Я думал, что она искренна, но как же я был наивен! Пока я выполнял ее приказы, она скакала из одной постели в другую.

10

Джексон Джордж – один из руководителей «Черных пантер» и «Братьев Соледад», застрелен в 1971 г. в тюрьме Сан-Квентин при попытке побега. (Прим. перев.)