Другой

Ophidian

– Нахалки, – буркнул всё еще злой Арктур, когда они отошли подальше. – Думают, с орденом Мерлина им всё позволено.

– Они называли тебя Гарри, – сказала Дафна.

– Позволь догадаться. – Арктур заставил себя улыбнуться. – У них с этим именем что-то связано?

Дафна поддержала его улыбку.

– Что-то его до сих пор нигде не видно, кстати… –

добавила она.

– Куда он денется? Наверняка скоро объявится – Дамблдор не может бесконечно прятать Избранного от общества.

Дафна внимательно посмотрела на него и не сказала ничего. Арктур заметил её взгляд и накрыл ладонью другой руки её пальцы, опиравшиеся на его локоть.

– Если тебя интересует, жив ли Избранный, это можно посмотреть на родовом древе Малфоев. Он тоже мой родственник, одной из его бабушек была Дорея Блэк, дочь Цигнуса Блэка. Так когда, ты говорила, нам следует навестить тётю Нарциссу?

Маленькое недомыслие с большими последствиями

Чистокровная аристократия – совсем не та среда, в которой принято заскакивать на огонёк, поэтому встреча Арктура и Нарциссы Малфой была назначена только через три дня. На знакомство с новым главой рода Блэков Нарцисса пригласила к себе только сестёр Гринграсс. В этот день к ней с визитом напрашивался Снейп, которому Гермиона напомнила об обещании, но пришлось отказать ему под предлогом, что сегодня у неё родственный приём.

Арктур и Дафна с Асторией встретились в Косом переулке и аппарировали оттуда к воротам усадьбы Малфоев. Их встретила хозяйка дома, на которой Арктур применил новоприобретённую привычку оценивать каждого встречного. Красивая женщина, решительная и совсем не сломленная, без того брезгливого выражения на лице, которое он видел у неё на чемпионате мира. Дафна представила их друг другу, Нарцисса извинилась за беспорядок в доме, сославшись на тяжёлые времена, и проводила их в особняк.

Беспорядок там присутствовал. Следы аврорских обысков были заметны чуть ли не везде, их не было разве что в гобеленной, куда привела гостей Нарцисса. В этой комнате не было ничего, кроме самого гобелена, не тронутого аврорами. На зачарованном полотне во всю стену, от пола до потолка, произрастало родословное древо Малфоев, корнями уходившее в одиннадцатый век. Оно показывало только близкое родство, но если прикоснуться палочкой к портрету, вместо основного древа на полотне появлялись родственные связи этого портрета.

– Я уже просматривала наши родственные связи, Арктур, но мне хотелось бы, чтобы мы посмотрели их вместе, – сказала Нарцисса, прикоснувшись палочкой к своему портрету. – Астории тоже важно знать свою будущую родню.

Обе сестры, не состоявшие в родстве ни с Малфоями, ни с Блэками, с огромным интересом уставились на гобелен. Он показывал то же самое, что и гобелен на Гриммо, просматривать который Арктура научил Кикимер. Золотой венец с фамилией Блэков над портретом показывал Арктура Треверс-Блэка как главу рода Блэков. К его портрету шла тонкая ниточка внебрачного родства от чёрного пятна на месте портрета Сириуса. На проявившейся ветви присутствовала его мать Эдна Трэверс, синеглазая шатенка неброской, но притягательной красоты, и его приёмный отец

Джошуа Трэверс. Арктур с уважением вгляделся в лицо человека, благодаря которому он не считался ублюдком отщепенца и мог наследовать у древних родов. Не далее как вчера Рабастан написал, что они встретились и уже вчетвером прячутся в убежище, подготовленном предусмотрительным Руквудом. Пока у них всё шло хорошо, и Арктур надеялся, что так пойдёт и дальше.

– А могу я посмотреть ветвь Гарри Поттера? – попросила Дафна, когда все они нагляделись на родство Арктура.

– Конечно, Дафна.

Нарцисса сделала несколько движений палочкой, и на гобелене проявилась родословная ветвь Дореи Блэк. Её муж, Чарльз Поттер, был показан на ветви как глава рода Поттеров, уже умерший. Джеймс Поттер, его сын, не унаследовал родовое главенство. Две линии от портретов Джеймса и Лили Поттер сходились к упитанной физиономии их единственного потомка Гарри Поттера, вполне себе живого, такого же черноволосого, растрёпанного и очкастого, как отец.

– Как видишь, с Гарри Поттером всё в порядке, – кивнул на портрет Арктур, задетый недоверием Дафны.

– Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать, – ответила она. – А Поттеры-то теперь, оказывается, предатели крови.

Дафна указала на ржавую обводку вокруг портретов Джеймса и Гарри Поттеров. Портрет Лили, как маглорожденной, был вообще без обрамления.

– Наверное, есть за что. – Арктур пожал плечами.

– Я и не сомневаюсь. Жалко Гарри, сам он такого не заслужил.

– Он всё равно не понимает и никогда не поймёт, чего лишился, – заметила Нарцисса без сожаления в голосе, но и без злорадства. Просто отметила факт. – Его воспитали маглы, а затем подобрали предатели крови. Мы с Люциусом поначалу пытались остеречь его через Драко, но Драко не справился. Может, это и к лучшему.

Наконец-то Арктур узнал, откуда выросли корни его вражды с Малфоем-младшим. Гордый возложенной на него миссией, малфоевский ребёнок пытался вести себя по-взрослому, был послан и уже не мог простить свой провал Гарри Поттеру. Сам Арктур еще только учился быть взрослым, но уже мог посмотреть со стороны на встречу двух одиннадцатилетних мальчишек и поразмыслить о том, какой пустяк иногда может привести к далеко идущим последствиям. Сложись разговор чуть-чуть иначе – и Гарри вполне мог бы подружиться с Драко и пойти на Слизерин.

– Какой он здесь толстый… – подивилась Астория, всё еще разглядывавшая портрет Гарри Поттера на гобелене.

– Может, проклятие какое-нибудь… – пробормотал Арктур, совсем не заинтересованный в раскрытии тайны.

– Не бывает таких проклятий, – сказала Нарцисса. – Разве что проклятие обжорства, но не думаю, чтобы Тёмный Лорд, собираясь убивать…

Её перебило внезапное появление домовика, выскочившего ниоткуда прямо перед ними.