Друид

Поляков Эдуард Павлович

– Да, мастер! Это же паровой, трехмачтовый, барк!
– парень готов был взорваться от восторга и едва ли не прыгал на месте. В этот момент в нём всё ещё играл маленький парнишка, а не почти взрослый юноша.

– Да, да. И ты можешь выбрать себе каюту...

– Правда?
– эмоции, в самом деле, хлестали у парней через край, и он почти не слушал меня.

– Сначала ответь, кто такой командор Ведал.
– произнес я, наверное даже слишком громко, отчего на меня посмотрели все, кто услышал это имя.

– Детские страшилки, Арт Ём. Командора Ведала,

не существует!
– парень попытался легонько высвободить рукав мантии и умчаться дальше.

– И все же, рассказывай.
– для убедительности пришлось сжать рукой предплечье парня немножко сильнее, чем это нужно.

– Ну, грозный командор пиратов Ведал, который, по слухам, бессмертен и могущественен как сам Морской Король.
– парень сделал голос, как будто рассказывает детскую страшилку.

– И что он так неуловим?
– мне стал интересен этот факт.

Ни один из игроков или НПС не может прожить две-три сотни лет. Игроки, потому что в те времена их ещё просто не было, а прописали их сценаристы игры. Ну и неписи не могут прожить столько, просто потому, что даже у героев из НПС срок жизни, примерно равен человеческому - 60-80 лет.

– Мастер, ты меня не слышишь? Это детская сказка, которую рассказывает моряки своим детям. Его нет, не существует!
– Я отпустил парня, и он умчался в трюм, видимо выбирать для себя отдельную каюту. Какой же он, все-таки, ещё ребёнок, подумал я.

Беррхем стоял и терпеливо ждал, пока я поговорю со своим учеником. Когда Ольгерд, наконец, исчез в темном зеве лестницы на другой палубе корабля, капитан «Барракуды» подошёл.

– Поздравляю Арт, теперь ты капитан «Медузы»!
– Произнес он, демонстрируя белоснежные зубы.

– Спасибо.
– Ответил ему я.
– У Литта на корабле имеется хорошая коллекция дорогих вин и настоек, не желаешь ли отметить со мной мой новый статус?
– спросил его я, указывая на капитанский мостик, на котором уже суетились несколько человек, накрывая стол под чутким руководством толстопузого султанчика.

– Я уже думал ты и не позовешь, - еще шире заулыбался капитан «Барракуды».

Как ни странно, когда мы поднялись, Ольгерд уже сидел за столом и, как я понял, начальник корабельной стражи, с именем Зуар. Я сел во главе стола, где возле меня переминался с ноги на ногу помощник Литта, чье имя я, кстати, так и не узнал.

– Как тебя зовут-то?
– наверное, эти слова стоило задать гораздо раньше.

– У него нет имени.
– ответил за него Беррхем.
– Понимаешь, у рабов Мадьях, нет имен. Дав ему имя, ты освободишь его от рабства.

Я кивнул, переваривая новые данные.

– Ладно, тогда иди в мою каюту, там не убрано, займись этим, - отослал я султанчика.

Тот опять сложился в полупоклоне, и умчался, стуча маленькими ножками по деревянной лестнице, спускаясь на палубу.

– Ну, так что, отметим?
– Беррхем уже распечатал восковую печать на бутылке и начал разливать красный шипучий напиток по бокалам.

Ольгерд бесцеремонно, при помощи рук, поглощал копченое мясо птицы, набив полный

рот, и только Зуар и Грове стояли неподвижно, словно статуи, ждали приказа своего нового капитана. Только Грове позволил себе улыбнуться, поглядывая искоса на меня. Я сложил пальцы, опершись локтями на стол, и посмотрел на Беррхема.

– Отметим, - кивнул я - Как только ты расскажешь кто такой этот Ведал, и как ты с ним связался.

Беррхем напрягся, держа бутылку за горлышко, пожалуй, слишком сильно, отчего костяшки его пальцев побелели. Ольгерд, от моих слов так и застыл с набитым ртом и жирными руками. А вот Корабельная Стража, в лице Зуара и Грове, словно по команде выхватили оружие. Отличная школа надо сказать у охраны Литта. Тот, видимо, прекрасно знал, кого берёт на службу.

– Ведал - это лишь сказки.
– произнес он, старательно изображая как можно более беззаботную улыбку.

– Беррхем, я знаю кому принадлежит и «Барракуда» и «Черепаха» и еще десяток кораблей и кто их командор. Я спрошу тебя еще раз как друга: как ты связан с командором Ведалом?

Глава 14.

Земли Скив. Речной тракт Беличья тропа.

Ольха, вместе с другими женщинами и детьми, мчались по Беличьему тракту на санях, запряженных мужиками в животной ипостаси. Вообще, как узнал Бишкек, у скифов в приоритете был больше речной транспорт, так как дороги прокладывать в чаще тайги, всё же сложнее, да и любое сколько-нибудь значимые поселения, всегда находились на берегу какой-нибудь речки. Нет, дороги тоже у Скивов имелись, но пользовались ими больше в период распутицы и паводков. А зимой, на тройке вороных, благодать мчаться по белой глади льда. Летом же речные водные просторы рассекали толстопузые баржи - Сомы, или юркие Щуки на весельной тяге, обеспечивающие комфорт путешествующим.

Вот и сейчас, Ольха перебирала нитки пряжи для своего немолодого суженого Бишкека, выбирая подходящие цвета, чтобы вышить узоры на свадебной рубахе, в то время как он, запряженный вместе с еще пятью мужиками, тащил за собой сани, грудью взрывая белые сугробы. Снег от когтистых лап росомах, летел комьями, чтобы тут же рассыпаться, создавая мелкую порошу. Китеж располагался в двух сотнях километров, что для такой процессии, означало дня три-четыре в дороге. Можно, конечно, и быстрее, но с ними ехали дети, никогда не видевшие деревянных сводов Китежа, и старики, пустившиеся в путь до столицы в свой последний раз.

Деревеньки то и дело мелькали на берегах. Люди из разных родов - Белки, Синицы, Иволги и Горностаи, деревни которых они проезжали, встречали путников, периодически сопровождая в животном облике. И дети, и взрослые неслись по снегу рядом, скакали по веткам деревьев склонившихся над руслом реки или рассекали морозный воздух крыльями.

Ольха улыбалась, когда Бишкек, словно юнец, красовался перед ней, гарцуя или, надрывая жилы, тянул сани. И кто теперь докажет, что ему сорок семь лет, а не шестнадцать? Сердце рвется из груди, сводя дыхание каждый раз, когда Ольха отводит взгляд краснея. Разве не это и есть счастье?