Друидская любовь
Шрифт:
— Спасибо, Лаки. Ты помогла увидеть все с другой стороны. У меня ведь не было нормальных, не гулящих девчонок, я и не знаю, как они обычно ведут себя с парнями. Да и сам толком не знаю, как себя вести.
Девушка посмотрела своему ученику в глаза и проникновенно произнесла:
— Не играй с чувствами Амалии. Ее готовность угодить вызовет у тебя еще большее осуждение. Ты посчитаешь, что с ней можно не церемониться, и глубоко ее обидишь. Вам лучше прекратить отношения, пока они не зашли слишком далеко.
— Я не хочу расставаться с Амалией, она мне очень
Девушка задумалась. Его слова абсолютно не убедили ее. Но все же она решила согласиться.
— Хорошо, давай продолжим, но только будем двигаться маленькими шагами. Закрепляй пока предыдущие пункты, а к интимным ласкам возвратишься, когда почувствуешь готовность не только подарить их, но и принять без всяких сомнений.
— Договорились, — облегченно вздохнул Оскар, — спасибо, что поговорила со мной. Так выбивало из колеи, что у всех нормально выходит с девчонками, а у меня никак не клеится.
— И у тебя постепенно склеится. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, я помогу во всем.
***
За ужином разговор вновь зашел о событиях восьмилетней давности.
— Ну все-таки, как вам удалось убедить всех, что вы — старшекурсники? — спросил Стивен. — Я же помню, что в тринадцать лет ты едва доставала до моего плеча. Да и твой Шельма, наверняка, был не выше тебя. Вы, что, на каблуках ходили? Так на них сильно не побегаешь.
— Мы решили, что всем надо быть одного роста, чтобы нас не опознали. Но Каналья был выше нас с Шельмой почти на голову. Такую разницу не скроешь никакими каблуками, и это стало целой проблемой. Ее решил Крыса. Он где-то нашел описание средневековых боевых ходулей, и мы смастерили нечто подобное. Две недели учились ходить, а потом и бегать на них. Полгода мучились с теми деревяшками, пока не удалось купить профессиональные ходули на пружинах.
— Они ведь очень дорогие, да и купить их не просто, разве только по Сети, но доступ к ней был тогда лишь у некоторых преподавателей. Так получается, кто-то из них помогал вам? — наконец догадался Стивен. — Вот это да!
— Сначала нам помогали двое преподавателей, а затем появился еще и третий помощник.
— А я знаю, кто были первыми двое, — хитро улыбнулся Викрам. — Мистер и миссис Фокс. Хотя подозреваю, что тогда они еще были мистером Смитом и мисс Уиллис. Интересно, а как ему удалось взять такую громкую фамилию? Артур Фокс ведь занесен в «Золотую книгу» почета.
— Ты вспомнил мою драку с Хейли Линч, — засмеялась Лаки. — Да, первым помощником стал тогдашний мистер Смит. Он спас Дойла от разъяренного Макбрайда, поэтому мы решили принять его в братство.
— Дойл Кэмпбелл — твой Каналья? Подонок Кэмпбелл? — удивлению Вика не было границ.
Стивен утвердительно кивнул брату:
— Сам обалдел, когда узнал об этом. Сидел рядом, болтал с ним и все не мог поверить в то, что он лучший друг нашей Лаки. Да и остальные друзья такие же. Я три дня привыкал к тому, что они нормальные парни, а не мерзкие ублюдки, какими все их считали.
— Я
— Не могу простить себе, что ничего не знал о твоих страданиях, — вновь стал каяться Викрам. — Но почему тебя считали ублюдком? У тебя же были официальные документы, я лично отдал их господину Галларду. Это уже потом все узнали, что твои родители были приемными.
— Вик, среди испанцев нет друидов, — снисходительно улыбнулась Лаки. — Девочка с фамилией Альварес, могла быть только друидским ублюдком. Мне это сразу доходчиво объяснили. И не надо сокрушаться о моей несчастливой жизни, — решительно пресекла она очередную попытку брата бичевать себя. — У меня сразу появились друзья: Крыса и Шельма, а немного спустя — Каналья. И хоть нас не считали за людей, мы держали всех в кулаке. А теперь мои парни вырвались из Дармунда, и никто больше не посмеет называть их мерзкими ублюдками.
— Прости, Лаки, мы не хотели обидеть твоих друзей, — смутился Викрам. — Просто я не могу понять, почему господин Галлард пять лет молчал о том, что ты его правнучка и разрешал всем считать тебя незаконнорожденной. Почему он сразу не признал тебя? Не понимаю…
— По документам Галлард Бойер признал меня своей наследницей в первый же день. А почему объявил об этом только через пять лет, да и то, по настоянию Макбрайда, мне неизвестно, — небрежно махнула рукой Лаки. — Но мы говорили о мистере Смите. Он стал помогать нам, потому что сам был незаконнорожденным.
Она не рассказала, что наткнулась на воспитателя, когда ночью прокралась в изолятор к избитому другу. Смит принес Каналье апельсины и шоколад, и такой интерес к ученику был весьма подозрительным. Лаки посчитала, что воспитатель, как и мисс Адамс ищет легкую добычу среди сирот, и поэтому прямо спросила его об этом. А в ответ Смит просто показал ей руки, разрисованные от запястья до локтя. Крупные корявые буквы складывались в ненавистное слово «ублюдок». Такой татуировкой «настоящие друиды» клеймили незаконнорожденных детей, пытавшихся им сопротивляться. Но, если для кого-то такое клеймо было свидетельством позора, то для Лаки оно служило «верительной грамотой». У ее друзей были такие же татуировки. Каналье их сделали на обеих руках, когда он был шестилетним ребенком и не смог отбиться от подонков.
Но братьям ни к чему знать такие подробности, да и она не желала вновь вспоминать их. В сердце Лаки до сих пор клокотала ярость от того, что в Дармунде так издевались над беззащитными детьми. И не годами, а столетиями. Братство Ангела старалось, как могло, но для надежной защиты нужна верховная власть. Она заставит Совет четырех выслушать ее требования, а сейчас лучше свернуть этот тягостный разговор.
— Имя отца Смита, как и отца Дойла, вписано в «Золотую книгу». Жаль только, что герои погибли до рождения сыновей. И те сразу стали людьми второго сорта, над которыми можно издеваться и унижать на каждом шагу. Вот такая нелепость, — печально отметила Лаки. — Но не будем ворошить грустное прошлое. Благодаря Бирну Макбрайду, справедливость восторжествовала. Мистер Смит смог взять фамилию отца и стал Фоксом.