Друзья до смерти
Шрифт:
— Смотрите, как бы эта Красная Зора [4] вас не раскусила, — предостерегла Пия. — А то она сожрет вас на завтрак со всеми потрохами.
— Я умею обходиться с рыжеволосыми женщинами, — заверил Боденштайн.
— Ну, тогда удачи!
Пия принялась разглядывать дворик. Он помнила, что в пятницу вечером, когда она заглянула сюда через окно, двор выглядел совершенно иначе. Был пустым, всего пара цветочных горшков.
— Помните растения во дворе у Паули?
4
Главная
— Да, конечно! — Боденштайн удивленно посмотрел на нее. — А что?
— Оглянитесь вокруг, — сказала Пия. — Тут настоящие джунгли. А позавчера этого не было.
— Я не вполне понимаю, — ответил Боденштайн.
— Возможно, дом сгорел не так уж неожиданно, — сказала Пия. — Я почти уверена, что видела эту голубую гортензию во дворе у Паули. Кроме того, удивительно, что наши коллеги не нашли на пепелище никаких останков собак. Ни зубов, ни когтей, ни косточки, ни позвонка — ничего.
— Вы полагаете, фрау Шмит вывезла в безопасное место свои растения и животных, а потом подожгла дом?
— Точно. — Пия кивнула.
Больше она сказать ничего не успела, так как в дверях появилась Эстер Шмит с подносом.
— Не забудьте еще про интернет-кафе, — прошипела Пия.
Эстер, сияя, подала Боденштайну большую кружку макьято с шапкой сливок. Перед Пией она поставила кофе, практически не взглянув на нее. Тактика Боденштайна начинала срабатывать. Эстер подробно поведала о расхождениях Паули с его друзьями Флетманом и Зибенлистом, о розысках, которые он предпринял, чтобы выведывать тайны келькхаймской мафии. Она рассказала о годами длившихся распрях с бургомистром Функе, Шварцем, Конради и другими, при этом была на удивление обстоятельна. Что связывало ее с Паули? Похоже, уж точно не большая любовь.
— Как господин Паули получил доказательства обвинений, которые он предъявлял Захариасу и Боку? — спросил Боденштайн.
— Об этом он со мной не говорил, — сказала Эстер. — Он всегда опасался и держал все в секрете, часами просиживая за компьютерами с Лукасом и Тареком. Он собирался все рассказать, когда будет иметь в руках точные данные. Но так больше и не вернулся к этой теме.
Пия ей не поверила и решила уточнить:
— Вы говорите о Лукасе ван ден Берге?
— Да.
— Он хорошо владеет компьютером?
— О да, — подтвердила Эстер. — Он и Тарек — гении! Они не только сделали наш веб-сайт, но и написали специальную программу учета для бистро, причем мимоходом, как другие просто записывают покупки.
— Им обоим принадлежит и идея с интернет-кафе, не так ли? — невзначай заметил Боденштайн.
Пия, которая сосредоточилась на том, чтобы вслушиваться
— Ах, интернет-кафе, да, да! — быстро проговорила она. — Хотите еще чашечку латте, господин главный комиссар?
— Боюсь, мое давление больше не позволяет, — вежливо отказался Боденштайн, никогда подобных проблем не имевший. — Хотя, по правде говоря, кофе просто на редкость вкусный.
Пия закатила глаза, но Эстер от этих слов просто растаяла. Она выпятила свою маленькую грудь и захихикала, как подросток. Не прошло и четырех дней после гибели ее спутника жизни, а она уже присматривает себе нового мужчину.
— Ах, да! — Боденштайн сделал вид, будто только что что-то вспомнил. — Не покажете ли нам быстренько подвал?
Теперь Красная Зора попалась. Пии она легко отказала бы, но по отношению к Боденштайну не хотела быть невежливой. Они зашли в дом, прошли в дверь с надписью «Частная собственность. Не входить». Некоторое время Эстер Шмит перебирала ключи, наконец воткнула один из них в замок. Но с огорченной миной беспомощно взглянула на Боденштайна.
— Не подходит, — разочарованно сообщила она. — Я не знаю, в чем дело.
— Воспользуйтесь чип-картой, — подсказала ей Пия.
— Ах да, действительно. Это у нас недавно, — Эстер смущенно улыбнулась. — Потому я об этом и не подумала. Мне действительно жаль, но в данный момент я тут ничем помочь не могу.
Чуть позже они уже ехали по Банштрассе.
— Ну и актриса! — ухмыльнулся Боденштайн.
— Ну, до вас-то ей далеко, — заметила Пия. — С этим интернет-кафе что-то не то. Хочется послать туда Остермана с разрешением на обыск.
— Так и сделаем. — Боденштайн взглянул на часы на приборной доске. — Без двадцати одиннадцать — время мессы.
Монастырь Келькхайма с его приметной колокольней возвышался над округой, был виден отовсюду и стал эмблемой города. Под звон колоколов верующие — в основном, конечно, пожилые люди, но были и семьи с детьми — потоком тянулись в церковь.
— Что мы тут делаем? — спросила Пия, когда Боденштайн остановил машину на парковке.
— Мы забираем господина Захариаса, — ответил Боденштайн. — У него была возможность связаться с нами, но он этого не сделал.
— Откуда вы знаете, что он здесь? — удивленно поинтересовалась Пия.
— Он член совета прихода Святого Иосифа и по воскресеньям ходит в церковь.
— А откуда вы это все узнали?
— Потому что я тоже хожу в ту же церковь, — ответил Боденштайн. — Но, к сожалению, в последнее время нерегулярно. А вот и он!
Комиссар вышел из машины, Пия последовала за ним. Норберт Захариас был приятным пожилым господином, худым и высоким, с пышными седыми волосами и узким загорелым лицом. Увидев Боденштайна, он явно испугался.
— Я как раз собирался звонить вам сегодня утром, — предупредил он возможный вопрос и дал понять, что нашел визитку Боденштайна.
— Мы не можем так долго ждать, — вежливо пояснил Боденштайн. — Вы должны проехать с нами в комиссариат.
— А нельзя ли сделать это через час?