Друзья и любовники
Шрифт:
– Заигрываешь со мной? – спросил он хмуро.
– Кто? Я? – Она обхватила бокал обеими руками. – У меня нет склонности к самоубийству.
– Не беспокойся. До самоубийства я тебя не доведу. За два года я выучился держать дистанцию. – Его слова кололи как иглы.
– Ты же знаешь, как я все это воспринимаю…
Нетерпеливый вздох прервал ее.
– О Господи, нельзя же из-за одной неудачной попытки становиться монашенкой.
Она застыла на месте от неожиданности, а потом, оттопырив нижнюю
– Ты все это время ведешь себя как медведь с дурной башкой, Джон Дуранго! Если ты голоден, съешь что-нибудь, там полно закусок. Я не желаю, чтобы сегодня вечером меня ели по кусочкам.
Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за обнаженный локоть. И как всегда, от прикосновения его теплых сильных пальцев у нее перехватило дыхание и сердце забилось сильней; такая реакция, казалось бы, должна была ее встревожить, но у нее так ни разу и не возник вопрос, почему из всех мужчин ее вызывает только Джон.
– Не убегай от меня, – прошептал он ей в самое ухо. Он был так близко, что она спиной чувствовала жар и мощь его большого тела.
– Не знаю, что еще мне остается, – печально проговорила она. – Ты холоден как лед со мной, ведешь себя так, будто тебе невыносимо мое присутствие, и дергаешься как ужаленный, когда я до тебя дотрагиваюсь. – Она подняла на него встревоженный взгляд. – Я думала, мы с тобой друзья.
Он внимательно поглядел на нее.
– Так и есть. Будь со мной потерпеливее. Она посмотрела на его осунувшееся лицо, беспокойные глаза и смягчилась.
– Мне совсем не безразлично, что с тобой происходит, – сказала она тихо. – Что с тобой? Что тебя беспокоит? Расскажи мне, в чем дело?
– Тебе меньше, чем кому-либо другому, дорогая. – Бесстрастной рукой он пригладил выбившийся из ее высокой прически рыже-золотой локон. – Чего ты так скручиваешь волосы? Терпеть этого не могу.
– Но я ведь не цыганка. К распущенным волосам требуются босые ноги, а это шокировало бы нашу хозяйку.
– Ну так шокируй ее. Давай, попробуй, – все так же шепотом предложил он, и впервые за время их сегодняшнего разговора темные усы дрогнули в улыбке.
– Если ты помнишь, последний раз, когда ты меня так подстрекал, я прыгнула в речку во всем, что на мне было, к немалому изумлению целого автобуса туристов. – Она рассмеялась, а потом вздохнула и потерла висок. – Сегодня я не склонна развлекать публику. Голова раскалывается, ноги не держат от усталости. Я мечтаю лишь о том, чтобы добраться до дома и лечь спать.
– Так в чем же дело? – спросил он удивленно.
– Уйти со своего собственного вечера, когда я туг и часу не пробыла? Ты считаешь, это будет вежливо? Элизе он стоил стольких хлопот…
– К чертям дипломатию, – пробормотал он и, еще раз взглянув на ее бледное лицо, добавил:
– Я отвезу тебя домой.
– И
Ничего более неудачного сказать она не могла и сразу же поняла свой промах. Глаза его мгновенно потемнели.
– Черта с два ты поедешь с ним, – прорычал он.
Он вдруг наклонился и подхватил ее на руки так неожиданно, что она и охнуть не успела.
– Закрой глаза и стони, – отрывисто бросил он. Тон был настолько повелительным, что она забыла про всю свою независимость и подчинилась ему. Она чувствовала силу его больших рук, тепло великолепного молодого тела, запах одеколона и не могла понять, почему ее бьет дрожь.
– Что с Мадлен? – услыхала она возглас Элизы.
– Перетрудилась, – бросил он на ходу, не замедляя шага. – Я отвезу ее домой. А утром пришлю Хосито забрать машину. Спасибо, Элиза, прекрасный вечер. Доброй ночи.
– А… Доброй ночи. – Элиза даже слегка заикалась от волнения. – Я позвоню завтра узнать, как она себя чувствует.
Джон прошел прямо к выходу, и она слышала, как он говорил с кем-то, кто помогал ему открыть дверь. Наконец они вышли из дома, и ночная прохлада окутала их. Мадлен была благодарна ему за тепло его рук в этом пронизывающем весеннем холоде. Шаль ее они благополучно забыли, но маленькая сумочка на длинном тонком ремешке, что весь вечер болталась у нее на запястье, была при ней.
– Теперь уже можно открыть глаза, – сказал он насмешливо.
Она взглянула на него широко раскрытыми глазами.
– Какой ты сильный. – Слова вырвались непроизвольно и смутили ее.
Он довольно рассмеялся, что делал не часто в последнее время.
– Я еще не вышел в тираж, моя радость, да и канцелярской крысой меня тоже не назовешь.
Что правда, то правда. Он все еще работал на ранчо, чтобы не потерять форму, и мог дать сто очков форы большинству своих ковбоев.
Она пошевелилась и удобно обхватила его руками за шею, почувствовав, как он весь напрягся, когда ее грудь коснулась его груди. Она улыбнулась.
– Ничего не скажешь, оригинальная идея пришла тебе в голову. Что можно взять с женщины, хлопнувшейся в обморок? – Но вдруг ее улыбка погасла, а в глазах застыл испуг. – Боже! Боже мой!
– Что такое?
– Все подумают, что я беременна, – простонала она.
Глава 2
Он остановился возле своего черного «феррари», открыл дверцу и, прежде чем посадить Мадлен в машину, на минуту опустил ее на согнутое колено, скользнув взглядом по ее стройному телу.