Друзья и любовники
Шрифт:
– Ну и что тут такого! – сказал он беспечно. – Считается, что у писателей нет предрассудков.
Он обошел машину спереди и сел рядом с ней.
– А с кем я провожу почти все свободное время? – спросила она ехидно. – Теперь скажут, что это твой ребенок.
Он тихо засмеялся и включил зажигание.
– Ты даже можешь назвать его в мою честь. Мысль о том, что у нее мог бы быть ребенок от Джона, вызывала какое-то странное ощущение. Удивленно глядя на его профиль, она пыталась совместить это новое чувство с тем, что она испытывала
Он молча курил, ни на мгновение не отрывая глаз от дороги. Выехав на 610-ю ветку, опоясывающую Хьюстон, он свернул на Монтроуз и двинулся вдоль улицы, где находился маленький домик Мадлен в викторианском стиле.
Это была старая часть города, многие дома там были заново перестроены и выглядели очень нарядно. Мадлен получила дом в наследство от двоюродной бабушки, которая заботилась о нем как наседка. Дом, хоть и старый, был в отличном состоянии, и Мадлен также старалась поддерживать его, тратя вначале свои скромные средства, а потом, по мере того как литературное ремесло стало приносить доход, не жалея никаких денег.
– Как идет новая книга? – спросил он, сворачивая к ее дому.
– Медленно. Я говорила, что мне предлагают экранизировать «Скрипучую башню», если она по-прежнему будет иметь успех у читателей и заслужит одобрение критиков? – Глаза ее радостно заблестели. – Я сперва даже не поверила от волнения и хотела позвонить тебе, а потом вспомнила, что мы не разговариваем.
Он заглушил мощный мотор спортивной машины и, повернувшись к ней вполоборота, стал пристально вглядываться в ее лицо, освещенное фонарем у входа в соседний дом. Мисс Роуз всегда оставляла свет для Мадлен, когда та поздно возвращалась домой.
– Я вышел из себя, – сказал он тихо. – Я вовсе не хотел порывать с тобой таким образом!
Она понимала, что для него это почти извинение. Мало для кого он снизошел бы до такого. Она едва заметно пожала плечами.
– Поверь, Джон, я не давала ему никакого повода. – Она подняла глаза и прямо взглянула ему в лицо. – Стоит ли повторять тебе, как я вообще отношусь к мужчинам?
Он внимательно посмотрел на ее вспыхнувшие щеки.
– Может быть, тебе это и поможет, если станешь повторять это через каждые пятнадцать минут, – сказал он загадочно. – Особенно если собираешься носить платья, подобные этому.
– Эту старую тряпку? – Она коснулась складок своей туники. – Она стоила мне куска небольшой главы.
Он тихо рассмеялся. Огонек сигареты мягко освещал его лицо.
– Ты все оцениваешь книгами, – сказал он удивленно. – Машина – одна книга, платье – глава…
– Моя машина, конечно же, не стоит книги. Я купила подержанную, но у нее прекрасная скорость, и она мне нравится.
– Я не имею ничего против того, чтобы использовать технику до полного износа.
Она с трудом подавила смех, вспомнив, до какого состояния он способен довести трактор или комбайн.
– Это-то я знаю.
Взгляд
– Дерево надо срубить, – сказал он в который раз. – Оставлять его опасно. Достаточно хорошего ветра – и оно рухнет прямо на твою гостиную. Не забывай, сейчас время штормов. В прошлые годы мы получили свою порцию торнадо.
– Я не дам рубить дуб бабушки Джесси, Его посадил ее дед, – сказала она запальчиво.
– Какой еще к черту дед? Она ведь была сиротой.
Мадлен тряхнула головой так, что чуть не испортила свою хитрую прическу.
– Не правда!
– возмущенно крикнула она. – Я знаю наверняка, что она была незаконной дочерью морского капитана янки и моей прабабушки Сарри.
Он усмехнулся.
– Скандальная история. Скажите, а все ли в вашей семье так же горячи, мисс Виньи?
Она взглянула на него из-под опущенных ресниц.
– Что вы себе позволяете, сэр! Мисс Роуз будет шокирована. Именно она рассказала мне эту историю, а слышала она ее от моей двоюродной бабушки, с которой они прожили по соседству двадцать лет.
Он докурил сигарету и загасил окурок о дно пепельницы.
– Утром Хосито привезет твою машину. – Он повернулся и сел прямо. – Или же я попрошу его захватить тебя с собой, и тогда попозже ты сама отвезешь ее домой.
– Это следует считать приглашением? – спросила она. Он кивнул.
– Мы можем прогуляться верхом. Я так давно не катался.
Она отвела глаза.
– Не уверена, что мне захочется еще хоть раз подойти к твоей конюшне. Ты, похоже, думаешь, будто главная цель моей жизни – совращать твоих рабочих на ранчо, всех подряд.
– Прекрати! – Он взял ее за подбородок и резко повернул к себе. Глаза его бешено сверкали. – Я не желаю видеть, как тебя лапают мужчины. Тем более мои парни в пьяном виде. – Глаза его обшарили ее тело, дюйм за дюймом, – так он еще никогда на нее не смотрел. Рука его сжимала ей подбородок, глаза совсем потемнели. – Хочу, чтобы никто, ни один мужчина… не дотрагивался до тебя. – Его дыхание стало прерывистым.
Она беспомощно смотрела ему в глаза, изучая жесткое лицо, прямой нос, густые усы над твердым ртом. Она ощущала его дыхание и чувствовала слабость во всем теле, с макушки до пят, от той силы, что исходила от его пальцев, стиснувших ее мягкие щеки и подбородок.
Пальцы ее непроизвольно потянулись к его лицу и коснулись усов над точеным ртом. Он отпрянул всем телом, сжав железной хваткой ее запястье.
– Не смей этого делать! – бросил он резко. – Пойми же, наконец, я не хочу, чтобы ты дотрагивалась до меня.
Нижняя губа ее задрожала, но все же ей удалось сдержать нервный смех.
– Я все усвоила, мистер Дуранго, – заверила она его. – Если отпустишь мою руку, я с радостно уйду, а ты сможешь вернуться на вечер к Элизе и подобрать свой трофей.