Друзья по постели
Шрифт:
Многочисленные юбки то и дело выскальзывают из пальцев и мне приходится немного замедлять свой бег, чтобы подобрать их. Я пробежала уже по меньшей мере пять кварталов, ноги до жути болят из-за продолжительного бега в туфлях на высокой шпильке, а волосы, собранные в красивую причёску, растрепались.
Но сейчас до всего этого мне не было совершенно никакого дела. Мне просто надо отвлечь на себя основное внимание полиции, чтобы основной состав клана Окадзаки смогли сбежать безнаказанными. Пока что.
Я пытаюсь
Дверь переднего пассажирского сидения открылась и, уперев руки в крышу машины, Артур наставляет на меня пистолет.
— Ни с места, Эмили, иначе я буду стрелять, — грозится он, держа меня на прицеле.
Я твёрдо встаю на ногах, распрямляю плечи и выпускаю многочисленные юбки из своих рук, услышав тихий шелест ткани. Где-то внутри меня появилась радость из-за того, что мне не нужно больше никуда бежать. Даже если за это должна благодарить Артура.
С другой же стороны, потратила ли я достаточно много времени на это?
Хотя у меня всё равно нет никакого другого выбора.
Взглянув ему в глаза, я медленно поднимаю руки вверх с раскрытыми ладонями.
— Мы оба знаем, что ты не сделаешь этого, — с усмешкой замечаю я, но всё же не опуская руки вниз. Люди вокруг должны видеть меня жертвой, а не преступником.
— Никто не будет говорить мне, что делать, — огрызается он, медленно подходя ко мне и всё ещё держа на прицеле. — Ты знаешь, я всегда нарушаю правила.
— О, да, знаю, — притворно-ласково отвечаю я, вскидывая брови, намеренно пытаясь разозлить его. Просто потому, что могу. Хотя внутренне я ликую из-за того, что у меня получилось обвести его вокруг пальца. И он даже пока не понял этого. — Довериться тебе — всё равно, что сыграть в русскую рулетку, при этом не с одной пулей в барабане.
Артур проигнорировал мой последний выпад в его сторону, зашёл мне за спину, а мне ничего не оставалось, кроме как опустить руки и позволить заковать их в наручники.
— Эмили Эндрюс, вы обвиняетесь в преступном сговоре, сокрытии фактов и пособничестве, — начал стандартную процедуру Артур, ведя меня к полицейской машине. — Вы имеете право хранить молчание, любое слово может быть использовано против вас в суде.
Он открыл дверь и посадил меня в машину, и я глазами показала ему на юбки, которые остались на земле. Выругавшись сквозь сцепленные зубы, он со злостью закинул их внутрь салона, только после этого захлопнув дверь.
— Привет, Зейн, — поздоровалась я с офицером за рулём и откинулась на спинку. Мне не в первый раз приходится ездить в наручниках.
— Я сделал, как ты просила, — ответил он, практически не раскрывая губ, пока Артур обходил машину. — Играть
— Это именно то, что мне и надо, — признаюсь я и замолкаю, как только Артур берётся за ручку двери и садится внутрь.
Тишина в машине стала практически осязаемой, но я специально не хотела говорить хоть что-то просто потому, что Артура это бесит. Он то и дело пытался посмотреть на меня через зеркало заднего вида, и явно жалел, что он не за рулём. Хотя я не жалела, потому что он бы угробил нас всех.
Всегда, когда Артур злился, он начинал вести машину более агрессивно. Сейчас его злость практически достигла критической точки.
А это было именно то, что мне надо.
Теперь я с лёгкостью могла убедить кого угодно в том, что совершенно невиновна, а Артур арестовал меня лишь из ревности, а дальше пускай он говорит, что хочет. Мою связь с Окадзаки отследить практически невозможно, а присяжные с лёгкостью поверят в невероятную историю любви между мной и Кацу, которую я самолично придумала от первой и до последней буквы, если дело всё же дойдёт до суда.
Таким образом, я на некоторое время выведу из игры Артура, чтобы он не путался под ногами.
Конечно, существовал ещё один вариант: Сидней уговорит меня рассказать Артуру обо всех наших планах, хотя я и умоляла его этого не делать. Конечно, помощь ФБР в этом вопросе просто незаменима, но только если это не помощь Артура.
К удивлению, меня привезли в наш полицейский участок, и Артур самолично сопроводил меня в комнату для допросов, крепко сжимая мой локоть.
Всё ещё не проронив ни слова, он пристегнул меня наручниками к столу и вышел за дверь, захлопнув дверь чуть сильнее, чем это требовалось.
Конечно же, он злился.
Я видела, с каким усердием он пытается засунуть нос не только в расследование нашей команды, но и в наше с Сиднеем сотрудничество, однако за этот год мы все научились хранить секреты.
Сложив руки перед собой, я наклонилась вперёд и положила на них голову, ненадолго задремала.
Всё же события всех этих дней очень сильно вымотали меня.
А ещё очень хотелось получить весточку от Сиднея.
Когда я проснулась, то рядом со мной так никого и не оказалось, а по моим внутренним ощущениям прошло около двух часов.
Мне оставалось только ждать.
Я сидела в комнате для допросов с закованными руками и пыталась сделать вид, что это проклятое пышное платье так и должно своими юбками практически полностью закрывать мне обзор, потому что стул слишком узкий.
Никогда бы не подумала, что окажусь по эту стороны стекла.
Но это было даже забавно…
Первый час, пока я дремала.
Я прекрасно знала, как именно ведёт допросы Артур. Хотя и надеялась, что по старой памяти он не будет мариновать меня так долго.