Дрянной декан
Шрифт:
– ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ!
– завопила она, только-только появившись в моем поле зрения. И добавила потише, когда я с опаской подошла ближе.
– Вениамин Эдуардович будет курировать наш спектакль! Он придет завтра на пробы и будет помогать отбирать актеров для постановки!
– Да ладно?!
– у меня тревожно-радостно забилось сердце. Радостно, потому что появилась возможность снова попасться декану на глаза, тревожно, потому что театральный кружок — последнее место, где я хотела бы ему показаться.
– А что за спектакль будете ставить, уже решили?
– «Сон
– Шекспира, значит...
– в моей душе разворачивалась настоящая драма.
– А почему не «Ромео и Джульетту»?
– Ее в позапрошлом году отыгрывали. Были желающие повторить, конечно - они всегда есть, но режиссер решил поставить нечто более развлекательное.
Юлька продолжала что-то тараторить о своих грандиозных надеждах на этот спектакль, о том, что ей обязательно нужно получить главную роль, иначе все ее полугодовые посещения кружка пойдут насмарку, но я слушала ее вполуха.
Времени на размышления было катастрофически мало, поэтому я решила сначала делать, а потом думать. И, придя домой, освежила в памяти все, что знаю о выбранной шекспировской пьесе.
Действие комедии происходило в античных Афинах. Одной из главных героинь, которую мечтала сыграть Юля, была прекрасная Гермия — древнегреческая девушка-краш, которую любили сразу двое отважных юношей. Сама Гермия отвечала взаимностью Лизандру, а вот отец ее отдавал предпочтение другому поклоннику — Деметрию. А еще у Гермии была лучшая подруга — не столь прекрасная, но тоже достаточно приятная Елена. И все бы у них с Еленой было чудесно, кабы та не чахла от безнадежной тоски по Деметрию, тому самому, что страдал от неразделенной любви к Гермии.
Запутанно? Не то слово. И в ходе пьесы стало еще запутанней: спасаясь от отца, настаивающего на браке с Деметрием, Гермия и Лизандр спрятались в волшебном лесу рядом с Афинами. И попали под влияние скучающих фей, решивших поразвлечься и поменять расстановку сил в любовном четырехугольнике...
Вынырнув из сюжета «Сна», я подготовила свою самую романтичную блузку с юбкой. А в пятницу после занятий отправилась не домой, а на пробы вместе с Гардениной.
– О, Рита, ты с нами?
– немало удивилась Юля, уже собравшая вокруг себя маленькую стайку таких же театральных поклонниц.
– Хочешь посмотреть и поболеть за меня?
– Да... то есть, нет. Может, тоже прочту что-нибудь, - промямлила я, сконфузившись под ее ястребиным взором.
Гарденина сегодня выглядела просто убийственно сногсшибательной. Она накрутила волосы на бигуди (что и мне следовало сделать), надела короткую юбку с замшевыми ботфортами и нанесла на лицо не меньше килограмма косметики, чтобы не теряться в свете софитов. Раньше из нас двоих тихоней была она, теперь же мои попытки выглядеть роскошно на ее фоне казались слабыми и неубедительными.
– Ты же никогда не интересовалась театром?
– нахмурилась Юля, и все ее подруги по актерской стезе недовольно воззрились на меня.
– Но ведь это спектакль для студентов нашего курса, - слабо возразила я.
– Все могут поучаствовать, так?
– Ладно, как хочешь, - махнула рукой Гарденина.
–
Она отвернулась и принялась тихо бубнить монолог Гермии, экспрессивно взмахивая руками и складывая брови трагическим домиком.
У меня не было намерений получать роль в спектакле — да и особых шансов на это. Но почему-то подумалось: если я прочту стихи Шекспира, стоя на сцене и адресуя их декану (тайно, конечно), он сменит гнев на милость? Когда такой маневр провернул Ромка, я не смогла устоять...
Большой актовый зал и сцена, оборудованная по канонам действующих театров — еще одна гордость Литературного университета. Зрительские ряды постепенно наполнялись людьми. Пришла, наверно, половина всех студентов с нашего потока: девушек было в несколько раз больше, но и юношей хватало. Часть из них, например, Мильнев, явно заявились для того, чтобы поглумиться над одногруппницами. А некоторые будто всерьез собрались пробоваться на мужские роли. Что ж, мужских персонажей в пьесе было гораздо больше, чем женских. Потому девушки испытывали колоссальное напряжение ввиду большой конкуренции.
Ряды бархатных кресел, где расположились пробующиеся и просто наблюдающие студенты, погрузились в полумрак: самые деятельные участники театрального кружка занялись подготовкой зала к пробам. Они приглушили верхний свет, оставив с десяток светильников, висящих на стенах по периметру зала, и зажгли пару мощных прожекторов, которые направили на пустующую пока что сцену.
Будущий режиссер спектакля, шестидесятилетний Игорь Олегович с творческим беспорядком на полуседой голове, сел на первом ряду вместе с микрофоном и большим блокнотом. Собравшиеся ждали Верстовского, который по неизвестной причине задерживался.
Но вот хлопнула одна из тяжелых дверей, и актовый зал наконец посетил декан факультета литературного мастерства. Студенты сначала зашептались с удвоенной силой, потом испуганно затихли.
Вениамин Эдуардович, не обращая ни на кого внимания, прошел на первый ряд и занял место рядом с режиссером, который тут же поднялся на сцену и объявил начало проб на спектакль «Сон в летнюю ночь». Игорь Олегович поблагодарил всех за интерес к постановке и поспешил успокоить нервничающих девушек: хотя центральных женских персонажей в пьесе было немного, он решил ввести в каст дополнительное число волшебных фей. Он не гарантировал им реплик, но обещал поставить пару-тройку зрелищных танцев с их участием.
– А еще наши девушки с крылышками смогут маячить на протяжении всего спектакля, создавать благоприятный, так сказать, фон для остальных актеров, - вдохновенно рассказывал режиссер.
– Потрясающие костюмы им обеспечены!
Парням, не задействованным на основных ролях, он также пообещал роли фей мужского пола, правда, без потрясающих костюмов. А те, кто не попадут даже в «волшебный» состав, но захотят принять хотя бы косвенное участие в театральной постановке, смогут стать работниками сцены. Последним нужно будет не «маячить», а наоборот, не показываться лишний раз на глаза и следить за светом, звуком и сменой декораций.