Дрянной декан
Шрифт:
Поэтому то, что я приехал сейчас к Красовской, а не к Аделаиде, было безумием чистой воды. С Ритой моя жизнь никогда не будет спокойной и сможет напоминать разве что весеннее, бушующее в штормовой ярости море. Так как именно эта девушка упертым молодым таранчиком взламывала мой многолетний, крепкий, будто февральский лёд, покой. Сама того не осознавая, настойчиво прорубала дорогу к чему-то дикому, ненасытному и алогичному, все еще таящемуся где-то в глубине души.
Лучшим решением было бы не поддаваться на ее усиленные провокации и вести себя как взрослый человек. Cохранить дистанцию, которую нам следовало придерживаться
А не нестись через пол-Москвы в попытке узнать, почему после жаркой сцены в моем кабинете эта сумасбродная чертовка вдруг пропала, будто потеряв к происходящему всякий интерес... Но я уже смирился — найти разумное объяснение своим поступкам не получится. Потому как то, что я вытворял по отношению к этой девушке с самого начала нашего общения, невозможно оправдать ничем, даже кризисом среднего возраста. Пенял на ее молодость и безрассудство, а как вел себя при этом сам?..
Я взял шаловливую руку студентки, прижал к своей груди. Может, этот жест сможет хотя бы частично рассказать Красовской об оглушающей какофонии мыслей и эмоций, что не смолкали с самого первого ее звонка... К тому же, мы так редко держались за руки. Почти никогда не обнимали ладони друг друга без продолжения.
– Тогда до встречи, - Марго сделала чопорное лицо и неспеша взялась за ручку двери.
Мне даже показалось, будто она ждала поцелуя на прощание. Но я не стал ее целовать, дабы не нарушить шаткого взаимопонимания, установившегося между нами.
И не обманывать себя лишними надеждами, которые проснулись от зимней спячки и не давали мне который день покоя.
38. Ультиматум
И ненависть мучительна и нежность.
И ненависть и нежность - тот же пыл
Слепых, из ничего возникших сил,
Пустая тягость, тяжкая забава.
("Ромео и Джульетта», У. Шекспир)
Давно мне так не хотелось ускорить время. Поставить жизнь на быструю перемотку, чтобы в ускоренном времени проскочить вторник, среду и четверг. А ещё лучше - лечь спать, а проснуться уже в пятницу. Помыть голову с утра ароматным шампунем, сделать макияж, надеть короткое платье и с предвкушением ожидать вечера... В опере.
Хотя дело было не в опере, само собой, а в том, что сопровождать туда меня будет Вениамин Эдуардович. То есть, просто Вениамин. Венечка.
Но иного способа пропустить дни, кроме того чтобы их прогулять, я не знала. И потому делать нечего - предстояло испить свою чашу до дна... А именно - заявиться в Ливер как ни в чем не бывало и попытаться помириться с Юлькой. Опять.
Если и была слабая надежда, что после вчерашней вспышки подруга высказала все, что хотела и сменила гнев на милость, она испарилась сразу же, стоило мне зайти в аудиторию. Гарденина опять сидела не со мной и опять выглядела непринуждённо-весёлой. Даже, слишком весёлой - когда я приветственно кивнула ей, она прыснула со смеху. Вместе с ней развеселились и её подруги.
Мне даже захотелось достать зеркало и проверить, не приключилась ли с моей внешностью чего-то очень забавного, но я одернула себя. Вряд ли там
Прозвенел звонок. Я села на пустующую парту, глядя на доску и стараясь не показывать, как меня ранило поведение Гардениной. Внутри будто поселился колючий еж - он ворочался, вертелся и при этом увеличивался в размерах. Я вдруг очень чётко осознала, что так и не стала в Ливере "своей": даже проучившись в универе с сентября по март, так и не сумела толком сблизиться ни с кем, кроме Юльки. Да и зачем? Мы ведь были практически не разлучны... Рассказывали все, что с нами происходило, вместе делали контрольные и домашку, делились мечтами, сплетничали, обсуждали парней...
Все мы это делали вплоть до того момента, как у меня появилась непристойная тайна в лице декана. После она так и продолжила делиться со мной всем, а я начала скрытничать. Да, я совершила ошибку. Но неужели из-за этого она сдаст нашу дружбу в утиль, будто её и не было? С лёгкостью заменит моё общество обществом Марины, Гали, Кати - любой из университетской приятельниц, коих было у неё в изобилии?
Я просто отказывалась в это верить. Стоило представить, что мы так и не помиримся, и мне до самого выпуска предстоит сидеть на парах одной, я испытывала чуть ли не больший ужас, чем тот, что мне довелось пережить осенью. Когда казалось, что Верстовский-старший так и продолжит терроризировать меня в универе, и мы никогда не наладим наши отношения.
Наладили, однако. Даже чересчур, с точки зрения Юли.
– Ты действительно хочешь загладить вину?
– недовольно спросила она, когда я чуть позже снова попыталась вызвать её на откровенный разговор.
– Конечно, да!
– Тогда прекрати все сейчас же, - заявила брюнетка.
– Конечно, прошлого не исправить, и твой ужасный обман так и будет стоять между нами... Но зато я буду знать, что ты раскаиваешься, и моя дружба для тебя важнее мимолетных любовных связей.
Некоторое время я была не в силах что-либо ответить ей. Как только смысл слов подруги дошёл до меня, мне стало ещё хуже, чем было до этого.
– Ты хочешь, чтобы я порвала с деканом?..
Она фыркнула, кинула на меня уничижающий взгляд и отвернулась вполоборота, сложив руки на груди.
– А вам есть, что рвать? Впрочем, не отвечай, мне все равно! Не важно, трахаетесь ли вы или есть нечто большее - главное, закончи это. Согласна?
Я молчала. Потерять подругу или пойти на новый обман? Но сможем ли мы с Верстовским сохранить все в тайне, если правда уже лезла наружу буквально изо всех щелей? Одно я знала точно: я не брошу декана из-за Юлькиной прихоти. Потому что если сделаю это, все равно в итоге потеряю обоих. Гарденина меня может тогда и простит, но вот отец Ромки — точно нет. И вряд ли после случившегося я сама смогу считать ее своей подругой.
Видя, что я замкнулась в себе, девушка пожала плечами и собралась уходить.
– Думай. И, кстати, на твоем месте я бы хорошо подумала, соглашаться ли на роль Гермии. Большая роль — большая ответственность.
«Да не нужна мне эта Гермия! Забирай себе!» - хотела я крикнуть ей вслед, но почему-то снова промолчала. Наверное, мама натренировала меня давать отпор мальчикам и не в меру настойчивым мужчинам, а вот с женщинами, и тем более подругами, я так и не научилась выстраивать границы.