Дуб тоже может обидеться
Шрифт:
– Я смотрю у тебя совсем плохо с головой, старшина?
– Смирнов угрюмой глыбой нависал над невысоким собеседником.
– Ты отказываешься исполнять приказ высшего командования? Идешь против советской власти, гнида? Что молчишь, Илья Степанович?
– имя и отчество он произнес так, словно выплевывал каждую букву по очереди.
Перекошенное лицо разведчика не предвещало ничего хорошего.
– Вот, значит ты как заговорил, капитан, - буркнул в ответ тот, скидывая со спины котомку.
– Гнидой меня
Капитан усмехнулся кончиками губ и медленно расстегнул нагрудный карман. Под пристальными взглядами окружающих, он вытащил небольшой клочок темной ткани и, поднеся его к глазам, начал громко читать:
– … Оказывать всестороннее содействие Смирнову Игорю Владимировичу ... Имеет право брать на себя командование военными частями... Подпись: И.В. Сталин,
Он высоко вскинул руку, демонстрируя небольшой клочок ткани.
– Все слышали?
– спросил он, пытаясь каждому заглянуть в в глаза.
– Я должен забрать с собой в Москву одного человеку — Ковальских Алесю... А, ты слышал, старшина, кем подписан мой мандат?
Голованко шумно выдохнул воздух сквозь сжатые зубы. Мелькнувший перед ним документ был не простой «бумажкой», о чем он, пограничник, не раз слышал.
– Я ее не отдам, - еле слышно проговорил он, набычившись словно боксер перед ударом противника.
– Капитан, я ее все равно не отдам...
После этих слов передние ряды словно отхлынули от них. Пятачок пустого пространства вокруг двух людей становился все больше и больше.
Смирнову показалось, что он ослышался. «Что? Какой-то вшивый пограничник вякает против такого документа?
– в его голове просто не укладывался сам факт такого ответа старшины.
– Это же подпись товарища Сталина!». Его руки сами дернулись вперед и крепко вцепились в воротник партизана.
– Ты, что же старый пень совсем ошалел?
– крепкие руки словно мощный механизм с силой трясли старшину.
– Тебе сам товарищ Сталин приказывает какую-то девку доставить в столицу... Сам товарищ Сталин! Да, я тебя прямо здесь шлепну!
– тряхнув в очередной раз, он отпустил трещавший воротник.
– Ты меня слышишь, прямо вот этими руками шлепну! О! Падла!
Воздух словно выдернуло из его легких, а живот сразу же скрутило невыносимой болью. Разведчик даже не уловил сам момент удара, он лишь ощутил его последствия.
– Ты?! Сволочь!
– задыхаясь и сипя от боли, бормотал капитан.
– Ты поднял руку на старшего командира?
Неожиданно его осторожно подхватили под руку и мягко опустили на землю. Оказавший эту помощь, Голованко присел рядом с ним.
– Успокойся, разведка, - тихо проговорил он, наклоняясь к лица Смирнова.
– Прежде чем орать, ты бы сам башкой своей подумал, о чем просишь?!
– наткнувшись на недоуменный взгляд,
– Знаешь, что это за девка?
Тот с шумом выплюнул тягучую слюну и выдохнул:
– Какое это имеет значение? Кто она сама? Кто ее родители? С кем она спит и что она есть? Главное, она может принести пользу стране! Только это сейчас имеет значение.
Старшина печально вздохнул.
– Это же сестра его, - прошептал он, кося взглядом в сторону высокого дуба.
– Родная сестра... И ты мне предлагаешь, отдать ее... Лучшего способа подписать себе смертный приговор ты точно не найдешь!
Боль сразу же отступила куда-то в сторону. «Его сестра..., - прозвучавшая мысль просто снесла его мозг.
– Да, он же... Боже мой! Какая к лешему Москва?».
– Что тут такое? Что за столпотворение? Вот где они сидят?
– прямо из толпы вылез и начал орать врач, также ходивший с ними на операцию по освобождению заложников.
– Товарищ капитан, вы собрались улетать? Да? Как, мне интересно бы узнать? А на Абая не надейтесь... В самые ближайшие время он умрет. С такими ранами как у него, люди вообще не живут!
Оба командира вскочили как ошпаренные. Смерть Абая сильно ударяла по обоим. Если первый точно терял как минимум опытного солдата и потенциального «подопытного кролика» для советских врачей, то второй оставался без одного из самых сильных защитников партизан. Оба не сговариваясь рванули в сторону наспех оборудованной операционной. Таким громким словом называлась здоровенная немецкая палатка с огромным пологом, куда запросто можно было вместить около двадцати человек.
– Да вот он, - махнул рукой врач на небольшой занавешенный уголок.
– Вы посмотрите сами!
Действительно, врач не преувеличивал. Пока два лидера сотрясали воздух, якут продолжал терять кровь.
– Как это так, доктор?
– из капитана, казалось, окончательно вынули внутренний стержень.
– Вы, что совсем ничего не можете сделать?
– Плотные марлевые тампоны медленно впитывали кровь, становясь похожими на огромных пиявок, присосавшихся к ране.
Невысокий человек с жидкими черными волосами лежал практически неподвижно. Его руки были неестественно выгнуты, словно имели дополнительный сустав. Потрепанный комбинезон на груди был порван в клочья и из темно-зеленого приобрел буроватый оттенок.
– Я похож на волшебника?
– Карл Генрихович, осторожно касаясь рваной ткани, освободил раны.
– Видите? В него выпустили почти обойму... А с боку кажется ножом задели. И что с ним делать?
Скрюченное тело начало трясти. Все нарастало волнообразно. Легкие, еле заметные судороги, резко сменялись мощными рывками от которых тело едва не подпрыгивало.
– Олухи!
– если только не взвизгнул врач.
– Держите его! Руки! Сверху налегай! О! Больно! Лягнул меня...