Дуб тоже может обидеться
Шрифт:
… Ты просила меня рассказывать обо все, что я вижу. Вынужден тебя огорчить, мое сокровище, порадовать мне тебя практически нечем. Ты даже не представляешь, насколько здесь пустынно. Иногда мы в течение нескольких часов за окном ни встречается ни одного дома. Не то что у нас в Вестфалии... Помнишь сколько небольших и уютных деревушек у нас раскидано по окрестностям. Это настоящая пустыня! Говорят, наш фюрер обещал каждому офицеру здесь имение. Если все сложиться именно так, то я даже не знаю, что нам с тобой подобрать... Но земля здесь, скажу я тебе, одно загляденье! Я тут в руки взял комок и попытался
Состав в очередной раз сильно дернуло и он встал, как вкопанный. Лейтенант Отто Шеер с сожалением перевернул листок бумаги и, аккуратно перегнув, вложил его в конверт.
– Что за вид, старина?
– скалил крупные как у лошади зубы его закадычный друг, Вилли.
– Ты успел написать всего лишь одно письмо своей ненаглядной красотке Гретхен?
– часть вагона, которая от скуки была уже готова лезть на стены, грохнула от смеха.
– Учти, Отто, вся почта нашей дивизии работает на тебя одного! Это совсем не по товарищески! А как же мы? Ты думаешь, нам не кому писать? Вон толстяк спит и видит, как написать женушке нашего капитана, - полный, в плотно обтянутом кителе, офицер дернулся словно от удара электрически током.
– Ему, что теперь страдать от невнимания?
Вагон вновь зашелся в хохоте, а жертва лишь криво усмехнулся и отвернулся к окну.
– Что вы ржете?
– вдруг его взгляд за что-то зацепился в окне.
– О, черт! Полковник! Кажется, что-то случилось...
Через секунду окна с правой стороны вагона были облеплены людьми, жадно выискивающими новости. Поезд остановился на какой-то небольшой станции. Не было видно ни указателей, ни названий на фасаде древнего вокзала.
– Похоже здесь недавно шел бой, - пробормотал кто-то, оттирая от окна своего товарища.
– Вон, развалины еще дымятся... Слушайте, это же глубокий тыл. Отсюда до передовой еще ехать и ехать!
– Что у тебя заело?
– ткнул его локтем в бок сосед.
– Капитан же вчера говорил, что на дороге были диверсии большевиков...
– Какие к черту диверсии?
– насмешливо хмыкнул первый, тыча куда-то в стекло пальцем.
– Здесь же был бой, самый настоящий бой!
Возле одной из стен вокзала медленно чадила какая-то груда железа, в формах которой угадывался грузовик. Возле него суетились солдаты, тащившие тяжелый брезентовый шланг. К ним то и дело подбегал какой-то офицер и судя по приглушенным крикам, за что-то их распекал.
– А наш-то, смотрите, как вытянулся!
– усмехнулся Отто, кивая на стоявшего капитана.
– Ему, видно, тоже досталось... Вот как бы и нам за одно не попало...
И действительно, через несколько минут состав затрясло от забегавших как тараканы солдат. Батальон, перебрасываемый из местечка Ле Бурже, наконец-то, добрался до передовой. И кому какое дело, находиться ли передовая на стыке двух сражающихся армий, или ее линия проходит где-то в самой глуше по сердцам обычных людей...
Ругань! Гомон! Топот! Лязг
– Быстрее, быстрее, лейтенант!
– сквозь зубы шипел капитан, зацепившись взглядом за бежавшего последним Отто Шеера.
– Если вы воюете точно также, как и выполняете мой приказания, то мы можем вообще большевиков не видеть! Быстрее, быстрее... Полковник смотрит...
Наконец, строй замер. Идеально выверенная линия, образованная кончиками сапог, могла навести на мысль о специально натянутой веревке или линии, начертанной мелом на земле.
– … На станции была совершена диверсия местными коммунистами. Практически все бандиты уже пойманы, оставшиеся скрываются в домах и подвалах. Командирам подразделений оцепить прилегающие к станции и комендатуре улицы. Обеспечить сплошной обыск домов и всех находящихся в них. Внимание. Подвалы домов осматривать только те, которые помечены как безопасные, - капитан все это время почему-то смотрел именно Шеера, словно это именно он должен все сделать.
– Участки уже нарезаны. Квадрат 1 и 2 в зоне ответственности первой роты, - офицер, стоявший с краю строя, что-то отметил у себя в блокноте.
– Квадрат 3 и 4 в зонте ответственности 2 роты …
Строй на мгновение замер и сразу же пришел в движение. Небольшие подразделения словно ручейки растеклись по улочкам городка, перекрывая все подходы к станции и комендатуре.
… Отто был в недоумении. На его участке было целых пять домов, два из которых были большими, сделанными из добротного красного кирпича, и три больше похожи на бараки, в которых держат скотину. «У меня только десять человек, - теребил он листок блокнота, на котором схематично были изображены некоторые улицы города.
– Черт, да в этих домах жителей с полсотни... Как их всех проверить?».
Однако его солдаты оказались более опытными. Особенно выделялся красномордый ефрейтор, успевший уже где-то раздобыть нашивку за тяжелое ранение.
– Всем выйти на улицу!
– рявкнул он со всей дури и продублировал приказ парой выстрелов из карабина.
– Быстрее, быстрее, русские свиньи!
Под его руководством двое солдат быстро высадили рамы из двух окон первого этажа.
– Люди, выходите на улицу!
– верещал под звон оконного стекла приданный им переводчик из местных — пожилой дядька в мешковато сидевшем на нем костюме.
– Это всего лишь проверка документов! Быстрее! Немецкие солдаты, только проверят документы!
Откуда-то из глубины здания раздался женский визг, а потом из распахнувшейся двери выбежала светловолосая женщина, прижимавшая к себе ребенка. Следом скатился со ступенек невысокий мальчишка.
– Выходите на улицу и приготовьте свои документы!
– переводчик подошел ближе к выходившим людям.
– Строиться возле стены... всем приготовить документы...
Жители испуганно жались друг к другу. Некоторые теребили в руках какие-то бумаги, на таких смотрели с завистью, а кое-кто и с ненавистью.