Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
— А кровь — конкретно на мыши или на клавиатуре?
Ларри покачал головой.
— На мониторе был один развод, и еще пара капель крови сбоку от клавиатуры. На клавишах и мыши никаких следов. Окровавленными пальцами их не трогали.
— Значит, на компьютере работали до убийств — по крайней мере до того как напали на взрослых. Железные нервы у парня — сидеть здесь, играть с журналом браузера, пока хозяева спят наверху.
— Не обязательно, — возразил Ричи. — Перчатки кожаные — стало быть, жесткие, особенно если в крови. Может, он не смог в них печатать и поэтому снял — вот почему на пальцах не было крови…
Обычно новички на первом выезде держат
— Значит, он играл с браузером, пока Пэт и Дженни истекали кровью в четырех футах от него. Хоть так, хоть эдак, нервы железные.
— Эй? — Ларри помахал нам рукой. — Помните меня? Помните, я сказал, что отпечатки еще не самое интересное?
— Лари, мы готовы перейти к десерту, — ответил я.
Он взял нас обоих под локоть и развернул к подсыхающему кровавому пятну.
— Здесь лежал мужчина, так? Лицом вниз, головой в сторону коридора, ногами к окну. По словам ваших буйволов, женщина была слева от него — лежала на левом боку лицом к нему, прижавшись к телу и положив голову ему на плечо. А здесь, дюймах в восемнадцати от места, где должна быть ее спина, мы видим это.
Он указал на кровавые разводы на полу в стиле Джексона Поллока, которые расходились во все стороны от лужи крови.
— Отпечаток подошвы? — спросил я.
— Господи помилуй, тут их сотня, но посмотри вот на этот.
Мы с Ричи наклонились. Отпечаток был настолько нечеткий, что я с трудом разглядел его на фоне кафеля, отделанного под мрамор. Однако Ларри и его ребята замечают то, чего не видят все остальные.
— Он особенный, — сказал Ларри. — Левая мужская кроссовка десятого или одиннадцатого размера, которая наступила в кровь. И, прикинь, она не принадлежит ни «мундирам», ни медикам — некоторымлюдям хватает ума надеть бахилы и как не принадлежит, ни одной из жертв.
Он так раздулся от гордости — вполне заслуженной, прямо скажем, — что его комбинезон едва не трещал по швам.
— Ларри, кажется, я тебя люблю.
— Не ты один. Однако на многое не надейся. Во-первых, это только половина отпечатка — вторую стер один из твоих бизонов, — а во-вторых, если твой парень не полный идиот, то кроссовка уже покоится на дне Ирландского моря. Но если ты каким-то образом ее раздобудешь, то вот оно, удачное стечение обстоятельств: отпечаток идеален. Я сам не сделал бы лучше. Когда снимки окажутся в лаборатории, мы сможем точно назвать размер и, если дашь нам время, то скорее всего марку и модель. Дай мне саму кроссовку, и за минуту я докажу, что отпечаток оставила она.
— Спасибо, Ларри. Ты, как всегда, прав: это самое интересное.
Я поймал взгляд Ричи и двинулся к двери, но Ларри хлопнул меня по руке.
— Разве я сказал, что можно уходить? Правда, все остальное — предварительные данные: не ссылайся на меня, а то мне придется с тобой развестись. Но ты ведь говорил, что тебе нужны любые сведения о том, как шла борьба…
— Разумеется. Любые пожертвования будут приняты с благодарностью.
— Похоже, ты был прав: борьба шла только в этой комнате, — но зато по полной программе, от одной стены до другой, — ну ты сам видишь, какой тут разгром. Я же говорю про то, что произошло после начала резни. Вон там пуфик, распоротый окровавленным ножом, с этой
Ричи дернул плечом и попытался замаскировать движение, словно решил почесать укушенное место.
— На самом деле для нас это большой плюс, — мягко заметил Ларри. — Чем больше крови, тем больше улик — отпечатков, волос, волокон… Кровавое место преступления всегда лучше чистого.
Я указал на дверь в коридор:
— А туда они добрались?
Ларри покачал головой:
— Непохоже. В радиусе четырех футов от двери ни пятнышка, ни отпечатка — только следы полицейских и врачей. Ничего необычного — все, как задумал Господь и дизайнеры.
— Здесь телефон есть? Может, беспроводной?
— Если есть, то мы его не нашли.
— Видишь, к чему я клоню? — спросил я у Ричи.
— Ага. Телефон был на столе в коридоре.
— Точно. Почему Патрик или Дженнифер не позвонили в службу спасения или хотя бы не попытались? Как ему удалось скрутить сразу обоих?
Ричи пожал плечами; он по-прежнему разглядывал стену, пятно за пятном.
— Вы же слышали, что сказала Гоган: у нас тут скверная репутация. Может, они решили, что это бесполезно.
У меня перед глазами вспыхнула картинка: перепуганные Дженни и Пэт Спейн — им кажется, что мы слишком далеко, что нам на них наплевать, что весь мир их бросил и остались только они двое. Они окружены темным ревущим океаном и в одиночку сражаются с человеком, задушившим их детей. Судя по тому, как Ричи сжал зубы, ему привиделось то же самое.
— Возможен и другой вариант — две отдельные схватки, — сказал я. — Наш человек делает свое дело наверху, а затем либо Пэт, либо Дженни просыпается и перехватывает его у выхода. Версия с Пэтом мне нравится больше — Дженни вряд ли пошла бы в одиночку. Он бежит за парнем, настигает его здесь и пытается задержать. Так можно объяснить выбор оружия — оно подвернулось под руку — и продолжительность борьбы — наш парень пытался стряхнуть с себя большого, сильного и разъяренного мужика. От шума борьбы просыпается Дженни, но когда она добирается сюда, парень уже одолел Пэта и может без помех разобраться с ней. Все могло закончиться очень быстро: на то, чтобы пролить столько крови, много времени не нужно, особенно если есть нож.
— Значит, главной целью были дети, — заметил Ричи.
— Похоже на то. Детей убили чисто, методично, преступник действовал по намеченному плану. А вот со взрослыми кровища и хаос, да и сам бой вполне мог закончиться совсем по-другому. Либо преступник вообще не собирался иметь дело со взрослыми, либо для них у него тоже был план, но что-то сорвалось. В любом случае начал он с детей — и это наводит на мысль о том, что главной целью скорее всего были они.
— Или все было ровно наоборот, — возразил Ричи и снова перевел взгляд на разгромленную комнату. — Главной целью были взрослые — или один из них, — и всю эту кровищу он заранее планировал, а от детей просто пришлось избавиться, чтобы не проснулись и не испортили удовольствие.