Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
— Кто-то из твоих подруг стал бы так шутить?
— Джулия, Холли или Бекка? Нет.
— А Джоанна Хеффернан и ее подружки? Одна из них?
— Не знаю. Я их часто совсем не понимаю. — Упоминание о них заставило Селену слегка нахмуриться, но всего на секунду.
— Кто, по-твоему, убил Криса Харпера?
Селена надолго задумалась. Иногда она шевелила губами, словно собиралась что-то сказать, но забыла, что именно. Конвей медленно закипала от нетерпения. В конце концов Селена произнесла:
— Я думаю,
Ее голос стал чистым и сильным, и она впервые за весь разговор смотрела прямо на нас.
— Почему? — спросила Конвей.
— Так бывает. Когда никто никогда не поймет, что произошло.
— Не надо нас недооценивать, — возразила Конвей. — Мы собираемся выяснить, что же все-таки произошло.
— Как скажете, — мягко ответила Селена. И вернула мне фото.
— Если бы тебя попросили рассказать про Криса что-нибудь одно, что бы ты выбрала?
Селена опять погрузилась в грезы. Уплыла в солнечный свет, как пылинка. Я ждал. Долго.
Спустя вечность она проговорила:
— Иногда я его вижу.
Очень печально проговорила. Не испуганно, не пытаясь ошеломить нас или удивить. Просто очень печально.
Хулихен дернулась. Конвей судорожно фыркнула.
— Да? Где? — спросил я.
— По-разному. Однажды на площадке второго этажа, он сидел на подоконнике и писал эсэмэску. Бегал кругами вокруг стадиона в Колме во время матча. У нас под окном, поздно ночью, подбрасывал мяч. Он всегда что-то делает. Как будто старается доделать все, что не успел. Или пытается остаться среди нас, как будто никак не поймет… — Внезапно у нее перехватило дыхание. — Ох, — тихонько выдохнула Селена. — Бедный Крис.
Никакая она не отсталая и не больная. Ничего похожего, я уже и забыл, что поначалу подумал об этом. Селена что-то делала с окружающим миром, точно замедляла его до своего темпа, окрашивала в свои пастельные тона. Уводила тебя вслед за собой в неведомые страны.
— Почему ты его видишь? Вы были близки?
Селена вспыхнула, вскинув голову. Всего на миг, слишком стремительно, чтобы ухватить. Нечто пронзительное, пробивающееся сквозь серебристый туман.
— Нет, — ответила она.
В эту секунду я готов был поклясться в двух вещах. Каким-то образом, нитью, которую мы, может, никогда и не распутаем, Селена связана с этим делом — она тут в самом центре событий. А я — я таки получу свой поединок.
— Я думал, вы встречались. — Делаю вид, что озадачен.
— Нет.
И все, никаких пояснений.
— Тогда почему ты его видишь? Если вы не были особенно близки.
— Я пока не поняла.
— Как поймешь, сразу нам сообщи, — опять встряла Конвей.
Селена перевела взгляд на нее.
— Ладно, — миролюбиво согласилась она.
— У тебя есть парень? — спросила Конвей.
Селена покачала головой.
— Почему?
— Не хочу.
— Почему?
Без ответа.
—
Селена подняла руку и дотронулась до своих кудрей.
— А, — сообразила она. — Это. Я их отрезала.
— Зачем?
Она обдумала ответ.
— Так мне показалось правильным.
— Почему?
Тишина. Вновь чуть приоткрытый рот. Она нас не игнорировала. Она нас просто отпустила.
Мы закончили. Выдали ей визитки и отправили за дверь в сопровождении Хулихен. Селена не оглянулась, уходя.
— И ее пока не вычеркиваем.
— Да.
— Призрак Криса Харпера. — Конвей с отвращением покачала головой. — Срань господня. И Маккенна, которая гладит себя по головке за то, что избавила себя и свое святилище от мистических глупостей. Я бы ей с удовольствием рассказала, просто чтоб на рожу ее полюбоваться.
И последняя, Холли.
Холли сменила манеру поведения — ради Конвей или Хулихен, непонятно. Теперь она была прилежной школьницей с идеальной осанкой, руки сложены перед собой. Только что реверанс не сделала, когда вошла.
Меня осенило — с некоторым опозданием, — что я понятия не имею, чего Холли от меня хочет.
— Холли, — начал я, — ты помнишь детектива Конвей. Мы очень признательны, что ты принесла нам ту карточку. (Холли коротко кивнула, очень серьезно.) Мы просто хотим задать тебе несколько вопросов.
— Конечно. Без проблем.
Готов поклясться, что глаза у нее стали еще больше и синее.
— Расскажи, что ты делала вчера вечером.
Та же история, что у остальных, только еще более гладкая. Ее не нужно было подгонять, она не сбивалась. Выложила, как будто репетировала. Возможно, и репетировала.
— Ты когда-нибудь помещала свои секреты на доску?
— Нет.
— Никогда?
Гневная вспышка. На мгновение мелькнула Холли, которую я знал.
— Секреты должны быть секретными. В этом весь смысл. И неважно, что ты аноним, если кто-нибудь всерьез захочет тебя выследить. Про половину здешних записок всем известно, кто автор.
Папина дочка: всегда будь начеку.
— И кто, по-твоему, повесил это?
— Вы сузили круг подозреваемых, это мы или кто-то из компании Джоанны.
— Предположим. А кого подозреваешь ты?
Она задумалась или притворилась, что задумалась.
— Ну, это на сто процентов была не я и никто из моих подруг, иначе я бы уже вам рассказала.
— А ты бы точно знала?
— Да, точно. О’кей?
— Хорошо. А на кого из остальных ты бы ставила?
— Не Джоанна, она бы устроила целый спектакль — хлопнулась в обморок на общем собрании, и вы бы допрашивали ее в больнице, или вроде того. Орла слишком тупая. Так что остаются Джемма и Элисон. А из них…