Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
— Как знать, — сказала я. — Вот здесь, — и подсунула показания прямо ему под нос.
Он прочел каждый лист или просто притворился, будто читает, затем все-таки расписался, но как-то безразлично, я даже подумала, что позже он и не вспомнит, как это происходило.
Время близилось к четырем. Мы связались с практикантами Каллахером и Райли, собиравшими записи с камер наблюдения, велели возвращаться и разъяснили, что надо сделать с Рори и его квартирой. Стив достал старую толстовку из своего шкафчика, чтобы Рори, не дай бог, не застудил свой деликатный организм по дороге домой. Затем мы поочередно сказали,
— Ты должна мне десятку, — сказал Стив после того, как Каллахер и Райли вывели Рори в коридор.
Со спины, зажатый меж квадратными полицейскими телами, Рори выглядел настоящим ботаном-задохликом, которого школьные хулиганы ведут на зады школы, чтобы как следует отмудохать.
Я убедилась, что все листы показаний на месте.
— Отвали. Ты что, не видел, как он там рыдал в три ручья? Плати давай.
— Нет, не считается. Он должен был расплакаться потому, что мы его напугали, а не от внезапно свалившегося известия о смерти подружки.
— Это с какого перепугу? — Стив был прав, но мне нравилось его подзуживать. — Не-не-не, нельзя каждый раз выдумывать новые правила.
— А с такой. Как только я пытаюсь соскочить…
— Ага, как только тебе перестают нравиться условия…
Рори с практикантами уже исчезли, но мы еще слышали эхо шагов из мраморного лестничного пролета.
Я захлопнула дверь в допросную, и мы двинули в оперативную комнату, пора было устроить сбор. Коридор по-прежнему перекрывали волчьи ямы и капканы, но теперь они меня пугали куда меньше.
5
Когда-то я очень любила первые совещания, мне нравилось в них буквально все. Пульс оперативного штаба; все напряжены, как гончие, рвущиеся с поводка; ответы, опережающие вопросы; предельно сосредоточенные взгляды. Поручения разлетаются со скоростью пулеметной очереди: Мерфи собирает все записи камер наблюдения, Винсент проверяет все золотистые "тойота камри", О’Лири побеседует с подружкой — бах-бах-бах. Когда я закрываю свой блокнот и говорю "поехали", все уже на полпути к двери еще до того, как я успеваю закрыть рот. Я всегда уходила с этих совещаний с чувством, что у сукина сына, которого мы ищем, нет ни одного шанса ускользнуть. Но сейчас сама мысль о совещании, о практикантах, которые будут рассматривать меня и гадать, какой из слухов обо мне — правда, о том, как я сама буду пялиться на них и думать, кто из них станет ловить каждый мой просчет, раздувать его до размеров слона и обменивать на смех и похлопывание по плечу, — все это отзывалось внутри похмельной тошнотой.
Но это же комната С. Я не бывала в ней с тех пор, как сама практиканткой отрабатывала никуда не ведущие следы для больших дядей, все забылось. Мягкий свет, струящийся с высокого потолка, отражался от белой доски, от стекол высоких окон, компьютеры выстроились рядком, готовые к действиям, экраны нервно мерцают. Столы отполированы так, что наверняка можно порезаться, проведя пальцем по кромке. Один шаг в дверной проем — и всю мою усталость как рукой снимет, я начну потрескивать и искриться, как воздух, полный статики. Войди туда — и ты сможешь поймать самого Джека Потрошителя. И я больше не практикант, не должна вскакивать по щелчку пальцев какого-то большого дяди, теперь я сама большая тетя, и каждая
Задранное вверх лицо Cтива, губы, раздвинутые в полуулыбке, как у ребенка на кукольном представлении, показывали, что и он чувствует нечто подобное. Ко мне мигом вернулся здравый смысл. У Стива башню сносит от всякой красоты, и мыслями, откуда все взялось и что за этой красотой стоит, он себя не утруждает. Я не такая.
Я припечатала стопку бумаг к столу ведущего детектива, самому длинному, у входа.
— Джентльмены, — громко сказала я, — начнем. Это чье? — И цапнула чашку с кофе, забытую кем-то на столе.
Бреслин, прислонившись к доске, обсуждал что-то с Дэйзи и Стэнтоном, практикантами, которые привезли Рори, а затем отправились опрашивать соседей. Компанию им составляли нервный чернявый Миихан, с которым я уже когда-то работала, и он мне нравился, и Гэффни, совсем зеленый новичок с чопорным лицом, практически незнакомый мне, выправка у него была такая, что пиджак сидел как идеально подогнанный мундир. Бреслин — а вернее кто-то, кому он приказал, — уже потрудился над доской, приклеил фотографии Ашлин, места преступления, Рори, карту Стонибаттера и положил рядом стопку блокнотов, в которые мы записываем, что должно быть сделано и кто за это отвечает. Тут даже имелся электрический чайник.
— Это мое, — сказал Гэффни, выпрыгивая вперед, чтобы подхватить чашку, и, покраснев, тут же быстро ретировался назад. — Прошу прощения.
— Миихан, — я бросила ему блокнот, — записываешь задания, окей?
Он поймал блокнот и кивнул. Стив пристроил свои бумаги рядом с моими и начал раздавать фотокопии. Начальный отчет о месте преступления, отчет местной полиции, показания Рори. Я подошла к доске и набросала временну2ю шкалу прошлого вечера. Практиканты быстренько расселись, разговоры утихли.
— Жертва, — начала я, указывая маркером на фото, — Ашлин Мюррей, двадцать шесть лет, работала секретаршей в фирме по продаже санитарных принадлежностей. Криминальное прошлое и обращения в полицию отсутствуют. Вчера вечером подверглась нападению у себя дома. Согласно предварительному заключению Купера, ей был нанесен удар в лицо, она упала и ударилась затылком о приступок камина за ее спиной. Сообщения на ее телефоне позволяют сузить временной промежуток от 19:13 до 20:09. — Я передвинулась к фотографии Рори. — Парень на снимке — Рори Феллон, встречался с ней пару месяцев. Он был приглашен к ней на ужин к восьми вечера.
— Вот же тупой придурок, — ухмыльнулся Дэйзи, — прежде чем убивать такую куколку, хоть бы трахнул ее.
Раздались смешки. Бреслин прокашлялся и с извиняющейся улыбкой кивнул головой в мою сторону, смешки тут же стихли.
— Вижу, ты слегка озабочен, Дэйзи? Ну так помоги ему в следующий раз, когда мы его вызовем, отведи в туалет и доставь ему удовольствие.
Дэйзи дернул себя за поросль над губой и скуксился. Снова раздались смешки, колючие и двусмысленные.
— Я, Моран и Бреслин уже побеседовали с Феллоном. Он утверждает, что ровно в восемь часов стоял у дверей Ашлин, но она ему не открыла. Он решил, что его продинамили, и помчался домой рыдать в подушку.