Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
— Я не могу показать вам материалы дела, ничем не могу вам помочь.
И конечно, она пустила в ход слезы. Пожалуйста, дайте мне только взглянуть на них, вы себе не представляете, что значит расти без… и бла-бла-бла, и вся эта голливудская хрень о необходимости знать правду, потому что без нее нельзя выстроить свою жизнь и двигаться дальше. По-моему, она даже использовала слова типа "катарсис" и "правомочность". Не стану клясться, потому что к тому моменту давно перестала слушать, но они бы очень ей подошли. Прекрасное настроение было исковеркано окончательно, мне только хотелось,
Ашлин не искала замену папочке. Она искала самого Папочку.
— Ее папаша не просто бросил их. Он исчез. Она пришла в Пропавшие за информацией. В тот день я была дежурной.
— Хм… "Просто ушел", сказала Люси, помнишь? Я как-то не подумал, что это может означать "пропал без вести". И что ты выдала Ашлин?
— Хрена собачьего я ей выдала. Она ныла, просила, чтобы я заглянула в материалы дела и рассказала ей, что там записано… — Я снова почувствовала, как волна злости поднимается от желудка к грудной клетке. Оторвала себя от фонарного столба и пошла дальше. — Я назвала ей имя детектива, одного из старожилов отдела, предложила вернуться в его смену и указала на дверь.
Стив догнал меня.
— И что? Она вернулась?
— Я не спрашивала. Мне было похрен.
— А ты заглянула в дело ее отца?
— Нет. Не заглянула. Какая часть выражения "мне было похрен" тебе не понятна?
Стив проигнорировал мой злобный тон.
— Надо взглянуть.
— Думаешь, есть связь? Папаша пропал без вести, а ее убили?
— Я думаю, что такого количества дерьма в одной семье многовато для простого совпадения.
— Встречалось и покруче.
Мне вдруг расхотелось, чтобы этот случай превращался в интересное расследование.
— Если мы рассматриваем версию о любовнике-гангстере, то…
Казалось, весь Стонибаттер вопит мне прямо в лицо: "МЫ НЕ БУДЕМ ПЛАТИТЬ". Фразой, написанной баллончиком на покореженной двери гаража. Какая-то женщина истерически смеялась над рекламой масла, наклеенной на автобусе, старичок-сосед с моей улицы помахал мне рукой, я помахала в ответ и прибавила шагу, пока он не вздумал заговорить со мной.
— Ты помнишь, что у нас нет никаких доказательств его существования? Это ты его придумал.
— Да. Но если… Представь на мгновение, что это так. Я тебе фунт буду должен.
Я не рассмеялась.
— Предположим.
— Скажем, Ашлин считала, что какая-то банда приложила руку к исчезновению ее отца. И скажем, она не получила никаких ответов из отдела Пропавших без вести.
Стив был убийственно тактичен, но он имел в виду, что одна сука послала ее куда подальше.
— А с чего бы ей так думать? Она и словом не обмолвилась про банды. Она только и расписывала, каким Папочка был чудесным. Да она в обморок бы грохнулась, предположив, что за ним числится пара неоплаченных штрафов за парковку. И зачем бандитам похищать законопослушных граждан?
— Может, ей такое в голову не пришло, мы ведь знаем, что она была наивна. Может, она думала, что гангстеры — это как разбойники в сказках, ходят и высматривают, а кого бы им похитить, просто потому что они такие злодеи. А может, выяснила, что родитель
— Он вроде водил такси, — проворчала я.
Банды имеют обыкновение держать своего таксиста, поскольку их собственные машины, как правило, известны полиции. Таксист может перевозить наркотики, оружие, деньги, людей, минуя наши радары.
— Вот теперь до тебя дошло. — Стив выглядел как довольный щенок, получивший угощение. — Мужик спутался с плохими парнями, что-то сделал не так и закончил где-то в горах с парой дырок в затылке. Отдел пропавших без вести в курсе дела, но не может ничего доказать. Детектив намекнул Ашлин, она запомнила и, повзрослев, решила провести собственное расследование. Бедная глупышка не понимала, во что лезет.
— Ее книжные полки, — сказала я. Мне бы помолчать и подождать, пока вся эта чертовщина сама собой пройдет, но я решила, что Стив заслужил еще одну конфетку. — Книга о пропавших без вести рядом с книгой об ирландской оргпреступности. Обе буквально испещрены пометками.
Стив даже остановился.
— Видишь?! Понимаешь, что я имею в виду? Она вела расследование.
— Пошел ты на хер, — сказала я, доставая телефон.
Если мне до сих пор кажется, что я вовсе не чудовище, которое только и может, что выкручивать мужикам яйца, и с которым ни один вменяемый человек не захочет работать — в чем меня пытаются убедить все эти крысеныши из Убийств, — то лишь потому, что я прекрасно уживалась в Пропавших. Задушевных друзей я там не завела, но я смеялась шуткам, ходила с ребятами выпить по пинте после работы, на мой счет отпускали средней отвратности шуточки, в которых фигурировал один из парней и писклявый резиновый хомячок. Так что я могла запросто позвонить прежним коллегам и расспросить.
— Я отправила ее к Гэри О’Рурку, вот и спрошу у него.
Я дозвонилась до автоответчика и надиктовала: "Привет, Гэри, это Антуанетта. Можешь сделать мне одолжение? Пинта за мной не заржавеет. Меня интересует одно старое дело. Человек пропал без вести в девяносто седьмом или восьмом. Дело давнее, и в базе данных его, наверное, нет. Так что с меня две пинты. Парня звали Десмонд Мюррей, проживал где-то в Грейстоунсе, водитель такси, возраст от тридцати до пятидесяти. О его исчезновении, вероятно, заявила жена. Ты можешь помнить его дочь, Ашлин. Пару лет назад она приходила в отдел, просила показать ей дело. Мне нужно все, что ты сумеешь найти, и как можно скорее. Курьеру скажи, чтобы материалы отдал только мне или моему напарнику Стивену Морану, ладно? Спасибо".
Я дала отбой. Еще десять минут назад я кайфовала от расследования, а теперь внутренний голос плаксиво предупреждал, что дело это наверняка обернется огромной кучей дерьма.
— Безмозглая сука, — сказала я.
Глаза у Стива расширились.
— Чего?
— Вот знаешь что! Если я распутаю этот чертов клубок, то подамся в психотерапевты. Открою специализированный кабинет для таких, как Ашлин. Буду брать сотню фунтов в час, раздавать подзатыльники и кричать людям в ухо, что пора бы взять себя в руки.