Дуэль умов
Шрифт:
До прибытия фелюги оставалось несколько дней, и в Канн стали собираться агенты, которым нужно было уехать из Франции. Обычно о них сообщали по радио, но однажды на фелюгу попросился незнакомец. По просьбе Антония Мишель согласился встретиться с этим человеком, предварительно позаботившись о том, чтобы поблизости находились двое друзей.
— Моя фамилия Оппенгейм, — представился неизвестный, — я из агентурного управления, мне необходимо вернуться в Лондон.
— Почему вы не отправитесь туда своими силами? — спросил Мишель, который многое слышал
— Немцы перехватывают мои радиограммы. Если я вызову самолет, они его собьют. За мной установили слежку, и я вынужден был бежать из Парижа.
— Что вас привело ко мне? — спросил Мишель.
— О фелюгах я слышал у себя в управлении. Кроме того, я знал Антония еще до войны. Недавно мы с ним встретились в Париже.
— Понятно, — произнес Мишель многозначительно. — Каким образом я могу установить вашу личность?
— Пошлите радиограмму.
— Кто ваши шефы? — спросил Мишель.
— Майор X. и капитан В. Они поручатся за меня.
— Очень хорошо. Сегодня же запросим. Встретимся на Круазетт у гаража завтра в семь вечера.
Вечером в шесть часов Арно, помимо других радиограмм, передал следующую:
СРОЧНО. ОППЕНГЕЙМ ИЗ АГЕНТУРНОЙ РАЗВЕДКИ НАЗЫВАЕТ МАЙОРА X. И КАПИТАНА В. ОН ПРОСИТ ОБ ОТПРАВКЕ ДОМОЙ НА ФЕЛЮГЕ.
На другой день в пять часов — время передачи постоянно менялось, чтобы не засекли пеленгаторы, — получили ответ: ОППЕНГЕЙМ НЕИЗВЕСТЕН. ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ.
В семь часов, захватив с собой донесение, Мишель поехал на велосипеде к гаражу. За ним на некотором расстоянии следовали двое дюжих молодцов.
Оппенгейм уже ждал его, и они медленно пошли по улице. Мишель достал радиограмму и молча передал ее Оппенгейму.
— Проклятые олухи! — возмутился тот. — Готов спорить, они просто поленились разыскать людей, которых я назвал. Наверное, играют в гольф в Глениглес и знать ничего не хотят, — сердито закончил он.
Оппенгейм говорил по-французски, но «Глениглес» произнес с превосходным английским акцентом. Мишель был склонен поверить ему.
— Знаете кого-нибудь еще в агентном управлении? — спросил он спокойно.
— Конечно. Полковника 3. и полковника Р., — сразу же ответил Оппенгейм.
— Хорошо. Попытаемся еще раз. Встретимся здесь в это же время послезавтра.
На следующую ночь Арно передал:
СРОЧНО. ОППЕНГЕЙМ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ЕГО ЗНАЮТ ПОЛКОВНИК 3. И ПОЛКОВНИК Р.
Ответ пришел такой:
ОППЕНГЕЙМ ОПРЕДЕЛЕННО НЕИЗВЕСТЕН. ВАС ПРЕДУПРЕЖДАЛИ.
Когда он показал ответ Оппенгейму, тот побледнел как полотно и не мог вымолвить ни слова.
— Мишель, — наконец начал он дрогнувшим голосом, — я знаю, что нахожусь на вашей территории, знаю, что вы занятый человек и что я чертовски надоедаю вам. Вам ничего не стоит привязать мне камень на шею и утопить в Средиземном море. Эти двое верзил, конечно, ваши люди, и вы без труда можете отделаться от меня. Но клянусь честью своей матери, моя фамилия действительно Оппенгейм и я работаю в агентурной разведке.
— Я
Когда Мишель писал свою третью радиограмму, он хорошо понимал состояние Оппенгейма. Но что поделаешь? Ведь не может же он сажать в фелюгу кого бы то ни было без разрешения начальства. Если в ответ на третью радиограмму ему пришлют приказ о ликвидации неизвестного, как тогда поступить? Третья радиограмма гласила:
ВЕСЬМА СРОЧНО. НАСТОЯТЕЛЬНО УТВЕРЖДАЮ, ЧТО РЕПУТАЦИЯ ОППЕНГЕЙМА В ПОРЯДКЕ. ПРОВЕРЬТЕ ЕЩЕ РАЗ.
Когда на другой день Арно передал Мишелю пачку радиограмм, он прежде всего стал разыскивать ту, в которой решался вопрос жизни или смерти человека. Вот она! Ответ был поистине невероятным:
ПУСТИТЕ ОППЕНГЕЙМА НА ФЕЛЮГУ. ВЫ БЫЛИ ПРАВЫ. ИЗВИНЯЕМСЯ.
Закурив, Мишель облегченно вздохнул.
Вскоре после этого случая пришла наконец радостная весть.
В Монпелье стояла дивизия — одна из немногих оставшихся у правительства Виши после перемирия с Гитлером. Дивизией командовал генерал де Латтр де Тассиньи, тогда еще никому не известный. Как-то в разговоре с генералом полковник Вотрэн намекнул, что кое-кто из английских офицеров, примыкающих к движению Сопротивления во Франции, поговаривает о намерении Англии вооружить группы французских партизан, которые формируются в горах. Генерал вызвался на собственный страх и риск увести дивизию в Пиренеи при условии, что военное министерство Англии будет снабжать ее по воздуху продовольствием, транспортом, боевой техникой и боеприпасами.
Сообщив обо всем этом Мишелю, Вотрэн добавил, что генерал просит передать его предложение в Лондон. Он также интересуется, согласятся ли Мишель и Арно пойти с дивизией, если предложение будет принято.
— Предложение, конечно, передам, а за себя готов ответить хоть сейчас! — радостно сказал Мишель. Он сразу подумал, что, действуя в горах, дивизия отвлечет на себя по меньшей мере десяток немецких дивизий.
Ответ из Лондона гласил:
ВОЕННОЕ МИНИСТЕРСТВО ПОЛНОСТЬЮ ОДОБРИЛО ПРЕДЛОЖЕНИЕ. ВСЕ НЕОБХОДИМОЕ БУДЕТ ДОСТАВЛЯТЬСЯ ПО ВОЗДУХУ. ВЫ И АРНО МОЖЕТЕ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К ДЕ ЛАТТРУ. ВСКОРЕ СБРОСИМ ВТОРОГО РАДИСТА.
Мишель ликовал. Предстояло серьезное дело. Не придется больше вести бесконечные глупые споры, призывать людей к бдительности, выдумывать легенды, короче, жить и работать в постоянном напряжении, как последние два месяца, не видя в этом никакого смысла!
Переслав ответ в Монпелье, Мишель набрался терпения и стал ждать. Работы по линии движения Сопротивления ничуть не убавилось, скорее, наоборот. Жерве продолжал обучать французов приемам диверсии; Роберт готовил в Альпах уже сформированные разведывательно-диверсионные группы, обучая их действиям из засады, методам подрыва мостов и дорог; по всей Франции и за границей курсировали связники, английских летчиков переправляли на родину — и все это нужно было организовывать и финансировать.