Дуэль умов
Шрифт:
— Безусловно. Иначе меня бы здесь не было.
— Раз мне предстоит просить для вас денег, то позвольте полюбопытствовать, на что вы их тратите?
— Вы не профессионал и вряд ли поймете. Нам приходится оплачивать кое-какие услуги…
— Например?
— Мне надо за кого-то выдавать себя, и я купил ферму за тридцать тысяч франков. Еще тридцать с меня взяли за приличный радиоприемник. Остальные деньги я положил в банк на имя жены одного доктора из Перпиньяна. Это мой друг, и я уговорил его работать со мной в Париже. Вполне естественно, он пожелал
— Ну, во-первых, — начал Мишель, — я не профессионал, но отлично понимаю, что не было необходимости платить такую крупную сумму за ферму. Во-вторых, ни один приемник не стоит тридцать тысяч франков, если только он не украшен бриллиантами. Наконец, у меня в данный момент работают четыре доктора, и никто из них не ждет от меня ни гроша для своих жен. Так что, пожалуй, лучше не быть профессионалом…
— Таким, как вы, торопиться некуда. Когда получится, тогда и ладно, а мне нужна быстрота.
Мишель понял, что зря теряет время. Он молча вытащил бумажник и протянул три крупные банкноты.
— Вот вам пятнадцать тысяч, пока я не получу указаний из Лондона.
— Это мне ни к чему! Мне нужно пятьдесят тысяч!
Мишель не спеша убрал деньги обратно в бумажник и, глядя прямо в глаза Грегуару, медленно и четко произнес:
— В таком случае вообще ничего не получите, и я не буду беспокоить Лондон по этому делу. Убирайтесь!
Незадачливый «профессионал» поспешил ретироваться.
Вернувшись к себе, Мишель одел светло-коричневый в елочку костюм. Другого у него не было, да и этот Сюзанн извлекла из гардероба своего друга-американца.
Мишелю впервые предстояло провести вечер в обществе особы, которая не имела ни малейшего представления о его деятельности. Придется следить за собой, чтобы не вызвать подозрения каким-нибудь неосторожным словом.
Ужин удался на славу. Обслуживали превосходно, и Мишель показал себя тонким знатоком по части выбора вин и закусок. Загорелое лицо Мишеля, то и дело озаряемое предупредительной улыбкой, делало его похожим на одного из тех беспечных тунеядцев, которые целое лето околачиваются на южном побережье.
— Восхитительный ужин, месье Шовэ. Я в восторге от этого чудесного вечера, — сказала госпожа Рондэ, глядя на собеседника.
— Я рад, сударыня. Не правда ли, приятно, что такие вещи, как приличный ужин, еще существуют.
— Полковник Вотрэн сказал мне, что вы хотели бы стать одним из моих агентов?
— О да!
— Сейчас дела идут довольно вяло: война и к тому же кончается летний сезон.
— Понимаю, сударыня. Но все же немало состоятельных людей едут сюда из оккупированной зоны. Я знаю многих, кто ищет дома. Желающих побывать здесь много, но не все уверены, что смогут снять виллы.
— Это довольно интересно, сударь.
— Уверяю вас, что в ближайшее время я смогу найти арендаторов по меньшей мере для четырех домов.
— Я серьезно обдумаю ваше предложение, месье Шовэ. Но, — продолжала
— Пожалуйста, — вставил Мишель учтиво, стараясь догадаться, что это может быть.
— Видите ли, вы — молодой человек… во цвете лет…
Мишель посмотрел на гостью — та приложила салфетку к губам, делая вид, что с трудом подыскивает слова.
— По правде говоря, меня смущает, разумно ли нанять такого человека, который в один прекрасный день может почувствовать желание присоединиться к войскам свободной Франции в Лондоне, — призналась наконец госпожа Рондэ.
Мишель мысленно расхохотался. Все же мадам не приняла его всецело за повесу, которым он старался прикинуться. Теперь надо развеять ее сомнения.
— О, не стоит опасаться этого, сударыня. Я питаю отвращение к войне. А кроме того… Постараюсь быть таким же откровенным, как вы. Должен признаться, что сейчас меня куда больше интересует одна блондинка, которая живет по соседству со мной, — лгал Мишель с бойкостью, которая удивляла его самого.
— Вот как! — неопределенно сказала госпожа Рондэ.
Признание собеседника ее успокоило, но вместе с тем не могло и не огорчить: он оказался заурядным эгоистом, потворствующим своим прихотям.
Дальше разговор не клеился, и Мишель почувствовал огромное облегчение, когда вернулся домой. Все же он был доволен хотя бы тем, что дама осталась в полном неведении о его деятельности. Теперь полковник Вотрэн замолвит за него слово, и он получит место.
Прежде чем лечь спать, Мишель задумался, стоит ли писать очередное донесение в Лондон. Решил не писать. Ведь в ближайшее время он полетит туда сам и устно доложит о сложившейся обстановке. Интересно, как Бакмастер распутает узел? Мишель был совершенно уверен в одном: ни в коем случае нельзя возвращаться во Францию, если Карте останется во главе организации.
На следующее утро Мишель зашел к Кэтрин и, к своему удивлению, увидел там Арно, который как ни в чем не бывало жевал хлеб, запивая его кофе. Он осунулся, был не брит. Подняв на Мишеля усталые глаза, он с набитым ртом пробормотал приветствие.
Чувство благодарности охватило Мишеля, и с необычайной теплотой в голосе он произнес:
— Здравствуйте, дружище!
Пожав руку хозяйке дома, он извинился, что не поздоровался с ней первой.
— Пустяки, это вполне естественно, — ответила та.
Когда Арно допил кофе и вытер руки о куртку, Мишель предложил ему сигарету и спросил:
— Ну как?
— Вы были правы, Мишель. Я смог починить их все.
— Три рации в один день?! — поразился Мишель.
— Да, будь они трижды прокляты…
— Но ведь до Тулузы шестьсот — километров и нужно было поспеть на четыре поезда! Как же, черт возьми, вам это удалось?
— Дайте мне сказать, и я постараюсь объяснить.
Мишель и Кэтрин переглянулись и, пожав плечами, молча уставились на Арно.