Дух лунной башни
Шрифт:
Только, и правда, не хочу. А от Кайла, лезущего с недвусмысленными намеками, впору взвыть раненой волчицей.
– У нас есть к тебе дело, Лилит, - вернул меня в серебристый коридор Элиас.
Сердце сделало кувырок.
– У «нас»?
– У нашей небольшой компании, в которую входят Рашель и Ульрих.
– Идите вы... э-э-э... пустыней.
Элиас хихикнул.
– Родись ты полноценной, была бы чертовски популярной. Я серьезно, Лилит. В Гвендарлин любят стерв.
Я упорно молчала, с трудом подавляя желание треснуть младшего герцога по макушке. Не обязательно с помощью
– Не ершись, Лилит, - не унимался Элиас.
– Нам пригодится твоя помощь. Для одного важного мероприятия. Не отказывайся. Тебе не помешают влиятельные друз...
– слово застряло у парня в горле острой костью.
– Знакомые.
Мы дошли до сектора полуцветов. Остановились в тишине. Я не собиралась соглашаться на авантюру (хватит с меня вчерашней ночи!). Да еще на авантюру в компании Ульриха. Но Элиас посчитал вопрос решенным.
– Это случится в ночь маскарада. Мы сами тебя найдем.
Я скрылась в секторе, ничего не ответив. Но в душе росло подозрение, что отвертеться от затеи «небольшой компании» не выйдет.
После обеда в сектор полуцветов доставили письма из дома. Первые письма. Они передавались ученикам раз в три недели, если не случалось ничего из ряда вон. Позабыв обо всем на свете, я разорвала конверт с аккуратным почерком Ренет. Она исписала пять листов, но ничего выдающегося не поведала. Разве что пересказала новости соседей, которые меня не интересовали.
Для мамы письмо стало отдушиной. Она писала обо всем на свете, лишь бы писать и передать в послании частичку себя. Ренет ни словом не обмолвилась о собственной тоске, но я угадала ее между строк. Ощутила кожей. Потому что сама скучала. Прежде мы ни разу не расставались дольше, чем на пару дней.
В заключении Ренет передала горячий привет от Дот и...
Я вскрикнула.
Самый важную, но горькую информацию мама оставила напоследок.
«Не хотела огорчать тебя, Лил. Но у нас не принято врать друг другу. Тира перестала приходить. Мы не видели ее со дня твоего отъезда. Я искала ее в нашем поселке, поспрашивала в соседних. Но кошка, словно сквозь землю провалилась. Я не теряю надежды, Лил. Может, еще объявится. Люблю тебя. Мама»
Я часто заморгала в попытке прогнать предательские слезинки. Неужели, с черной кошкой приключилась беда? Тира была мне другом. Не хотелось думать, что это конец. Сжав зубы, чтобы заглушить горечь, я посмотрела на приятелей. Лиан читал письмо из дома с блаженной улыбкой, Агния хмурила изогнутые брови, а Шем... Шем сидел, уставившись в одну точку. Кулачище сжимал невинный лист бумаги. Что ж, не я одна получила неприятные новости.
Внезапно парень вскочил и бросился к лестнице, ведущей в мальчишеские спальни.
– Шем!
– окрикнул его Лиан.
– Шем, ты чего?
– Оставь его, - посоветовала я.
– Ему не нужна компания. Захочет, сам расскажет.
Или не захочет. Я вот предпочитаю переживать неприятности в одиночку. К чему демонстрировать раны. У каждого в этом секторе своих хватает.
Вечером первогодок, включая четырех полуцветов, собрали в черно-белом зале для важного объявления. Я ожидала увидеть самого директора
– Дорогие дети, - проговорила она с фальшивой ласковой интонацией.
– С завтрашнего дня у вас начнется особенный курс. Знания, которые он подарит, пригодятся не меньше волшебства. Леди под моим началом займутся обучению хозяйственным делам: вышивкой, организацией приемов, составлением меню, подбором слуг...
Я закатила глаза. Только этого не хватало! Где мне устраивать приемы? В доме Ренет и Дот? А кого приглашать? Соседей, шарахающихся, как от чумной?
– Юноши в компании наших уважаемых мэтров обучатся искусству переговоров с влиятельными соседями и развлечению важных гостей.
Шем беззвучно фыркнул. Лиан вытянул шею, слушая леди Сесиль, но покосился на полноценных и сник. Да, ему пригодились бы «ценные» навыки, но какой толк от обучения в компании, считающей нас хуже грязи под ногами?
Леди Сесиль всё не замолкала. Несла ахинею о важности курса, источая завуалированный яд. Агния силилась скрыть смех, меня же откровенно тянуло в сон. Вот скука смертная. Поскорее бы отсюда. Куда угодно!
Пожелание сбылось, едва я додумала мысль до конца. Декорации сменились, открыв взору оливковый карниз и великолепный закат с ржаво-красной дорожкой на морской воде. Лапы ступали бесшумно. Пружинили, приближаясь к знакомому окну, из которого, как и в прошлый раз, звучал плач скрипки. Она не рыдала. Лила слезы тихо, пряча горе от посторонних. Смычок гладил струны нежно, боясь поранить и вызвать новую боль.
Я осторожно заглянула в окно, опасаясь быть замеченной. Эмилио Ван-се-Росса играл, закрыв глаза. Не видел ни меня на подоконнике, ни другого зрителя, застывшего в дверях с мукой на лице - Летисию Дитрих. Магиня в ярко-алом платье прислонилась к косяку и жадно ловила каждую ноту. Она смотрела на Эмилио с тоской и обожанием, с коим взирают влюбленные женщины.
Дитрих, как и я, желала продлить наполненное печальным волшебством мгновение, но половица скрипнула под каблуком, и средний герцог оборвал игру.
– Что ты тут забыла?
– спросил он грубо.
– Хотела поговорить. О вчерашнем.
– Нет!
– бросил Эмилио резко и отложил скрипку со смычком.
– Уходи.
– Но тебе же больно. Нельзя изводить себя. Терзать до бесконечности.
Дитрих шагнула к нему и коснулась пальцами щеки.
– Пожалуйста, Эм...
Дальнейшее произошло слишком быстро. Вот они стоят, глядя друг на друга в упор, но внезапно Эмилио впечатал магиню в стену. Ударит? Наотмашь? Что же еще? Но нет. Ладони жадно скользнули по стройному телу вниз, а губы... губы... Ох, я поняла, что краснею. Если, конечно, коты способны краснеть. Особенно, синие коты. Но мне не доводилось видеть чужую страсть. Такую, от которой способно разгореться пламя.