Духи безвременья
Шрифт:
Сомов встретил их бутылкой водки, чему Луновой был несказанно рад. Паклину пить особо не хотелось, но ради приличия он решил не отказываться. Выпили не тостуясь и тут же налили по второй. Снова выпили.
– Еще немного придется подождать, – сообщил Сомов. – Пусть получше прогреется.
Налили по третьей.
Так, перекидываясь репликами, они провели почти полчаса, после чего гуськом покинули дом и переместились в баню, которая располагалась метрах в двадцати от основного строения. Баня представляла собой сруб и ничем не отличалась от любой другой бани, которую можно встретить в российских деревнях.
Парились по всем правилам. Поливали друг друга кипятком из деревянных баклажек, до изнеможения лупцевались березовыми вениками, потом опять обливались. Наконец, утомленные, они покинули парилку и переместились в предбанник, где заботливая помощница Сомова, женщина лет пятидесяти, уже накрыла приличный стол.
– Ну, сейчас выпьем, закусим! – Сомов от удовольствия потирал потные руки.
– Охладиться бы, – как-то жалобно попросил Луновой.
– Это в душ, – лицо генерала вдруг стало печальным. – Бассейн еще не успел соорудить – средств не хватает…
Луновой направился в душ, а потом за ним туда же проследовал и Паклин, которому казалось, что кожа с него вот-вот сползет тонкими слоями. Сомов же предпочел использовать для охлаждения средства внутреннего воздействия, а потому открыл запотевшую от холода бутылку пива и прямо из горла жадно сделал несколько больших глотков, осушив сосуд почти наполовину.
Застолье тянулось уже около двух часов, когда Луновой, находящийся в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения завел разговор, ради которого Паклин, собственно, и участвовал в этой попойке.
– Сан Саныч, а ведь Игорьку требуется ваша помощь.
– Да? – пьяно удивился генерал.
– Да, – кивнул Луновой и громко икнул.
Паклин попытался было включится в разговор, но Луновой ловко сунул ему в рот половинку помидора и сам продолжил:
– Дело бы надо одно найти.
– Что значит найти? – не въехал Сомов.
– Ну, просто, найти и дать его мне, – наконец сумел вставить Паклин.
– Вам? – опьяненный Сомов явно не понимал, что от него хотят. – А мне?
– А вам бассейн, – сказал Паклин и понял, что, похоже, хватил лишнего.
Как не странно, но этот ответ удовлетворил генерала и взгляд его даже как-то прояснился. Дальше он говорил трезво и по-деловому. Договорились, что к концу недели дело будет у Паклина, а деньги у Сомова. Удовлетворенные результатом, они выпили на брудершафт, а потом пили уже просто так, много и самозабвенно, как умеют пить только русские люди.
Уехали с дачи Паклин с Луновым рано утром, так как в городе обоих ждали дела, откладывать которые было никак нельзя. Чувствовали себя оба отвратительно, и несколько раз Паклин даже просил остановить машину. Луновой же бодрился и вида не подавал, но по зеленоватому цвета его лица было ясно, что все то, что Паклин делает на обочине дороги, сам полковник сделает в туалете своего ведомства.
Утром того дня, когда мучаемый похмельем
– Пора вставать. – Илья нежно приобнял Риты за плечи и тихонько потряс.
– Уже?.. – еще не проснувшись, отозвалась она.
Потом они завтракали яичницей, которую приготовила Рита, пока Далекий был в ванной.
– Слушай, Рит,- Далекий засунул в рот очередной кусок жаренного яйца, – а что ты думаешь о Бортковском?
– Я? – Рита насторожилась, что нельзя было не заметить. – Ничего не думаю. А ты что думаешь?
– Я тоже ничего не думаю, – соврал Илья. – Пока ничего – ведь сегодня только мой первый рабочий день.
– А к чему такие вопросы, Илюш?
– Да просто хотел знать твое мнение, вот и все.
До работы они доехали вместе на машине Далекого, но Рита вышла за несколько кварталов до редакции, объяснив это тем, что не хочет пустых разговоров.
– Сам понимаешь, – смеясь объяснила она. – Сегодня твой первый день, тебя еще никто не знает, а я уже у тебя в постели!
Илья с ней полностью был согласен, а потому, не сопротивляясь, высадил ее там, где она попросила, а сам поехал дальше.
Первым, с кем Далекий столкнулся, не успев еще войти в здание, оказался Лавочкин.
Выглядел он бодрым и даже веселым. От вчерашнего хмурого настроения, которое возникло у него в самом конце разговора с Ильей, и следа не осталось. Илья этому был рад, так как Илларион Сегизмундович был ему действительно симпатичен.
– Ну-с, молодой человек, с первым рабочим днем на новом месте! – бодро поприветствовал Лавочкин Илью.
– Спасибо, Илларион Сегизмундович! – искренне поблагодарил Илья.
– Давайте, осваивайтесь потихоньку, а ближе к обеду, может, и пересечемся с вами, а? как думаете? – Лавочкин подмигнул Далекому и захихикал.
– С удовольствием, – согласился Илья, тут же вспомнив, что пообедать обещал с Ритой. А потому решил исправиться:
– Если получится…
– Ну, конечно-конечно, – понимающе затряс бородкой Лавочкин. – Я все прекрасно понимаю – первый день!
На том и разошлись. Илья проследовал в свой новый кабинет, который оказался просто огромным, по сравнению с тем закутком, в котором он сидел, работая в "Паровозе".
Закрыв за собой дверь, он огляделся, вдохнул поглубже воздух и с головой окунулся в дела. Часы летели незаметно, так как работы было невпроворот, а потому обед Илья попросту пропустил. Разбирая материалы, написанные разными журналистами, редактируя их, сортируя, Далекий все острее чувствовал, что содержание их по большей части весьма сомнительно. Написано все профессионально – к форме не придерешься, но вот к сути… Пару раз у Ильи мелькнула мысль включить в номер хотя бы парочку небольших заметок, выдержанных не в общем духе издания, но он вовремя остановил себя, вспомнив, что его основной задачей на данный момент является закрепление на новом месте, втирание в доверие, так сказать. К вечеру подбор материалов был закончен и Илья с папкой статей, предназначенных для завтрашнего номера, поспешил к Компотову.