Духи безвременья
Шрифт:
– Значит так, Сергей. Есть человек – доцент, юрист, преподаватель. Трудится в одном довольно известном институте. Только что мне на него принесли целое дело, но я его в оборот пускать не хочу. Догадываешься почему?
– Не совсем, – неуверенно ответил майор.
– Сейчас поясню. Доцент этот, Паклин, сидеть естественно не захочет. Да и посадить-то его трудно будет со всей этой перестройкой сраной. Но поработать на нас, я думаю, он не откажется.
– В роли кого? – в голосе Лунового сквозил явный скептицизм, который Держинский ни мог не заметить.
– Ты раньше времени не ерничай,
Заварухи не избежать. Вопрос в том, на чьей стороне окажемся мы. Вот ты можешь мне ответить на этот вопрос?
– Могу. На стороне закона.
– Закона? – Держинский горько усмехнулся. – А кто, по-твоему, законнее?
– Вы сами прекрасно знаете кто.
– Я-то знаю. Но вот нужно ли нам это? Я имею в виду, быть на стороне заведомо проигрывающей?
– Я что-то, Виктор Викторович, вас не понимаю.
– Все ты, Сережа, прекрасно понимаешь. И понимаешь, что первыми полетят наши головы. Нас народ больше всего ненавидит. Все припомнят, уж поверь мне. И тридцать седьмой, и диссидентов, и психушки, и лагеря – все. Я за это отвечать не хочу.
– И что же вы предлагаете?
– Я предлагаю создать что-то вроде оппозиционной группы, ну, естественно, негласной. И когда придет время – помочь, кому следует.
– А Паклин тут при чем?
– А при том, что люди от нас уже сейчас бегут. Во всяком случае, те, кто поумнее.
Паклин поможет нам с притоком новых, свежих сил.
– Как?
– Как? Возьмем его к нам, дадим должность. Будет работать дальше в своем институте и приводить к нам ребят.
– Как? – снова, как попугай, повторил свой вопрос Луновой, которому этот разговор был не по душе. Трусоват был майор.
– Да так же, как его самого сюда привели. Вот как. Одним словом, завтра же поезжай в этот институт, бери Паклина, только без шума, и давай его сюда. А здесь я уж поговорю с ним. Все. Исполняй.
– Есть.
Луновой встал и твердой походкой вышел из кабинета. Держинский еще какое-то время сидел на своем стуле, размышляя о задуманном им деле. В Луновом он был уверен. Этот парень никогда бы никому не рассказал про этот разговор, даже если и не захотел бы участвовать в заговоре. Что касается Паклина, то с ним тоже все ясно – никуда он не денется. В тюрьме-то сидеть ему вряд ли захочется.
На следующий день Луновой явился по указанному адресу и мягко попросил Паклина проследовать за ним. Тот не сопротивлялся, так как внутренне подготовился к аресту и уже ничего не боялся, чувствуя себя в глубине души мучеником проклятого режима. Как и договаривались, Луновой доставил доцента к Держинскому, и тот без обиняков обрисовал незадачливому преподавателю юридических дисциплин его ближайшие перспективы. Паклин согласился на сотрудничество.
Месяц он провел в закрытой части где-то под Москвой, после чего сразу получил лейтенантское звание. Случилось это в июле девяносто первого, а в августе он вместе с Держинским и Луновым возглавил целую группу офицеров, перешедшею на сторону демократов в первые же дни Путча. Новые власти не замедлили отблагодарить перебежчиков, повысив тех в звании, но уже в качестве сотрудников новой
Паклин как – будто растворился, чтобы потом всплыть уже в абсолютно новом качестве провинциального политика, но уже, конечно, без погон…
Распрощавшись с Ритой, Далекий поспешил обратно в редакцию, где его уже поджидала Леночка.
– Ну что же вы опаздываете, Илья Андреевич? Я вас жду, жду, а вы все где-то ходите…
На сей раз компотовская секретарша показалась Илье приторно-сладкой и совсем не такой сексуальной, как ему показалось на первый взгляд. Разговаривать с ней ему совершенно не хотелось, а потому он попытался отвертеться с помощью односложных фраз.
– Ходил в кафе. Задержался, – как можно безразличнее ответил Илья.
– Ах, уже все разведали! А я как раз собиралась пригласить вас в кафе пообедать!
– Леночка хищно улыбнулась, растянув свои силиконовые губы.
– Извините, но я уже обедаю с… – Илья осекся. Ему совсем не хотелось посвящать какую-то секретаршу в подробности своей личной жизни. Ему было очевидно, что скажи он, с кем обедает сегодня, через десять минут об этом будет знать половина редакции. А потому он решил соврать: -…обедаю с одним знакомым.
– Как жалко, – губки Леночки надулись, отчего Илье показалось, что сейчас они прорвутся и силикон вылетит наружу.
– Ну, может, в другой раз, – подбодрил ее Далекий. – Так что там с моими документами?
– Все готово, – Леночка пододвинула к Илье бумаги, нагибаясь как можно ниже, дабы новый сотрудник оценил всю прелесть содержания ее бюстгальтера.
Илья поставил, где надо, свою подпись, уточнил кое-какие рабочие моменты и уже собирался уходить, но Леночка его задержала:
– Илья Андреевич, тут к Компотову Лавочкин заходил…
– И что? – эта новость на каком-то подсознательном уровне взволновала Далекого.
– Вроде про вас что-то говорили. Я, так, краем уха услышала…
– И что говорили?
– Не знаю. Просто слышала вашу фамилию – вот и все.
– Ну, спасибо, что сказали. Пока, – Илья изобразил милую улыбку.
– Пока, – игриво ответила Леночка и силиконовые губы вновь расползлись по ее густонакрашенному лицу.
Илья твердо знал, что займет его время до обеда. Он достал из кармана скомканный кусок салфетки, на котором Лавочкин нацарапал адрес прежнего политического обозревателя, и еще раз внимательно его прочитал. Ехать предстояло на Ленинский проспект, что Илью вполне устраивало – как раз можно было успеть обернуться до назначенного свидания. Но перед тем как покинуть здание редакции, Далекий решил найти Риту и договориться встретиться с ней в другом месте, чтобы ненароком не столкнуться с назойливой Леночкой. Подобный маневр Илья задумал отнюдь не из-за того, что не хотел доставить секретарше неприятные минуты, а из чисто практических соображений – Леночка могла стать полезным источником информации.