Духов день
Шрифт:
— Владимир! — из подвала выскочил Захар. — У тебя всё… — увидел дохлого мертвяка, живого меня, Троекурова в стакане и перестроил фразу: — Мы там всё. Всех перебили.
— Отлично. Тебе сколько досталось?
— Одиннадцать! — Захар выпятил грудь. — Не хуже других отработал!
— Однозначно не хуже. Поздравляю! После вместе прикинем, что тебе с родиями делать. А пока жгите туши. И позови-ка сюда Земляну.
— Тут я, — на пороге показалась Земляна. Посмотрела на Троекурова. Усмехнулась. — Надо же. И впрямь вернулся… Тебе, Владимир,
— Угу. Вот только от них отбиваться мне и не хватало. И так, что ни день — то отбивки… Западню убери, сделай милость.
Земляна взмахнула рукой и убрала Западню. Невидимый «стакан» исчез. Троекуров, который опирался на его стенку, грохнулся на землю.
Поднялся и растерянно посмотрел на меня.
— Что? — спросил я. — Если ты ещё не понял, убивать я тебя не планирую. Жениться на тебе тоже. Топай.
— Куда?
— Слушай, ну это меня Земляна в провидцы определила. Сам — вот вообще не рвусь, мне бы свои дела раскидать. Куда хочешь, туда и топай. Ты, вроде, не нищий и не бездомный.
— Домой — не могу. — Колян содрогнулся. — Не хочу больше с папашей под одной крышей жить. После того, что узнал про него…
— А зря. Под одной крышей с ним ты бы мне ещё пригодился.
— Шпионить? — Колян насупился.
— Нет, ну что ты. Благородство изображать — пока папаша твой, в котором, как я понимаю, уже и человеческого не сильно много осталось, — дальше будет покойников в тварей обращать. А то ещё похлеще чего придумает. А ты — живи себе спокойно, в потолок поплёвывай. Радуйся, что не шпионишь.
Колян опустил голову.
— Твоя правда. Нельзя это допускать. Остановить его надо.
— Ну вот и помоги остановить. Наблюдай, думай. В какую сторону смотреть — ты теперь знаешь. А как заметишь что-то эдакое, сразу ко мне беги.
— Понял. — Колян вздохнул. — Теперь — лишь бы только папаша не заподозрил чего…
— Это мы изобразим. Запоминай: ты, как было велено, нынче вечером пошёл с амулетом к башне. Пока отпирал замок, тебя огрели по затылку. Очнулся — гипс. В смысле, когда очнулся, увидел, что амулета нет, дверь в башню открыта, а рядом с тобой — городская стража. Ни меня, ни моих охотников ты в глаза не видел. Ну и что там, в подземелье — понятия не имеешь, ясен день.
Глава 17
— Угу. — Колян заметно повеселел. — Так-то, с твоим рассказом — спокойнее, конечно.
— Забирай, дарю. И затылок подставь.
— Зачем?
— За волшебной силой актёрского искусства. Грим накладывать будем… Братья! — я повернулся к вышедшим из башни охотникам. — Кто может садануть аккуратно? Так, чтобы не вырубить?
Умельцев нашлось неожиданно много. Если точнее, то все. Больше всех активничал Захар, но я, подумав, выбрал Земляну. Женщины ведь аккуратнее мужчин. Ну, теоретически.
Домой Колян ушёл, пошатываясь. У Земляны было всё прекрасно не только с аккуратностью, но и
В особняк Обломова мы вернулись пешком. Вымотали нас мертвяки изрядно, сил на перемещение уже не оставалось. Обломов, задав для порядка уточняющие вопросы, нас впустил.
Охотничья братия расползлась по спальням отдыхать, я задержался.
— Илья Ильич, отправь прямо сейчас городскую стражу к башне Веселухе. С первого яруса есть спуск в подвал. Если пройти через него, попадешь в подземный ход. Этот ход надо обрушить. И в самом подвале прибраться.
— Сделаем, Владимир. То-то Троекуров обрадуется, когда увидит!
— Ну. Одна фигня — Троекуров, разумеется, узнает, что сделано это по твоему приказу. Разгром лаборатории тоже, вероятнее всего, спишет на тебя. Как бы права качать не попёр.
— В открытую? Остережётся.
— В открытую наверняка остережётся. Но без внимания уж точно не оставит. Так что будь готов к любым неожиданностям. Как говорится, на секьюрити надейся, а сам не плошай.
— Понял тебя, Владимир.
— Это хорошо, — я зевнул. — Братьев моих утром накормить не забудь.
— Непременно! И угощу, и награжу как положено! — Обломов выдвинул уже знакомый ящик стола, вытащил кошель с деньгами. — Вот, это лично тебе — за зачистку города от тварей. А охотникам твоим награда отдельно приготовлена.
— Это правильно. Это ты — молодец. Главное, с чертями больше не связывайся. — Я забрал кошель. — Всё, Илья Ильич. Бывай. Захарке скажи, чтобы с кем-нибудь из братьев в Оплот переместился, я его оттуда заберу. Чуть попозже.
— А сам не останешься?
— Не. Дома дел дофига, водопровод строю. Да и не охотился давно. Того гляди, меч затупится.
— Давно не охотился? — изумился Обломов. — А как же…
Но я дослушивать не стал, начертил Знак. Не рассказывать же генерал-губернатору, что мне срочно понадобились кости, которые не собираюсь сдавать в казну. С мастером Сергием, считай, уже договорился. Я и никому из охотников об этом рассказывать не планировал. Контрабанда любит тишину.
Я начертил Знак и оказался в одном из любимых мест — в Поречье, возле постоялого двора Фёдора. Где ж ещё узнать последние новости? Например, о том, что где-то в городе или его окрестностях до зарезу требуется помощь охотника? Лучше в окрестностях, конечно. Где-нибудь подальше…
Сам Фёдор дремал за стойкой. Я догадывался, что он спит, и вошёл осторожно, чтобы не разбудить рабочего человека. Есть не хочу, а свою комнату найду даже с закрытыми глазами, помощь мне для этого точно не требуется. Тихонько поднялся по лестнице.
Как и обещал Фёдор, моя комната занята не была. Всё намыто, вычищено, постель застелена — полная готовность к моему возможному визиту. Вот это я понимаю, клиентоориентирование! Как это обычно бывает при виде удобной кровати, спать захотелось тут же, со страшной силой. Я кое-как разделся, рухнул в постель и вырубился.