Думают…
Шрифт:
— Пойдемте скорее, — говорит Колин Ривердэйл своей жене и малышам. — Нельзя же пропустить начало. — Он усаживает одного ребенка себе на плечи, а другого берет за руку и отправляется в путь, за ними семенит Аннабель с детской коляской. Хелен, Мессенджеры и Гловеры следуют за ними, но не так быстро.
Друзья и знакомые Ричмондов (в основном преподаватели гуманитарного факультета) тоже приехали поддержать мероприятие Марианны, а у стартовой линии, как и предупреждал Джаспер, уже собрались туристы и зеваки, предвкушающие необычное зрелище и разочарованные тем,
— Здравствуйте, Хелен Рид, какой у вас номер?
Хелен смотрит на билет:
— Сорок восьмой.
— А у меня четырнадцатый.
Он бродит по лужайке, спрашивая у всех знакомых их номера.
Несколько мальчишек-бойскаутов держат над водой в большой сетке около ста утят — одинаковых пластмассовых банных игрушек с нарисованными на них номерками. По сигналу Марианны мальчишки с плеском высыпают уток в воду. Зрители ликуют, некоторые бегут вслед за утками, не отрывая от них глаз. Дети забегают вперед и выстраиваются в ряд на мостике, наблюдая, как утки проплывают под ним. Сначала игрушки продвигаются одной большой желтой массой, затем разделяются на небольшие группки и отдельно плывущих особей. На середине дистанции одна утка вырывается вперед метров на двадцать.
— Поразительно, — замечает Хелен, шагая рядом с Ральфом. — Они же все одинаковые и сбросили их в одно время.
— Да, прекрасная иллюстрация теории хаоса, — говорит Ральф.
— А, знаю, что это такое, профессор Дугласс объяснил.
— Да? Когда это он успел? — удивленно спрашивает Ральф.
— На твоем дне рождения. Эффект бабочки. Множество переменных.
— Очень хорошо! Особенно вначале, когда они врезаются друг в друга. В реке различные подводные течения и водовороты, и ветер неравномерно распределяется по поверхности. Этой маленькой утке повезло со всеми переменными.
— Пока да…
— Конечно, она может попасть в водоворот или врезаться в какую-нибудь корягу под мостом, но единственное, что способно помешать ее победе, это катастрофа.
— Так же как в жизни. Жизнь — большая утиная гонка.
Оливер Ричмонд возбужденно бегает взад и вперед вдоль берега. Хелен подзывает его:
— Какой номер у лидера?
— Семьдесят три, — говорит Оливер, замедляя шаги.
— Не моя, — говорит Ральф, разглядывая свои пять билетов.
— Вторая — под номером сорок два, третья — под номером девять и четвертая — под номером восемьдесят два, а пятая — под номером двадцать семь.
— Тебе нужно быть комментатором на скачках, Оливер, — шутливо советует Ральф.
Оливер смотрит на Ральфа.
— Вы — Ральф Мессенджер, — говорит он.
— Да.
— У вас есть карточка «Сэйнзбери»?
Ральф, похоже, растерян:
— По-моему, у жены есть.
— Какой номер?
— Понятия не имею.
— А у моей мамы есть карта «Сэйнзбери». Номер 6341740018651239770.
— Молодец, — говорит Ральф.
— Как у него это получается? — недоумевает Хелен.
— Аутисты нередко обладают феноменальными способностями. Во времена, когда еще не было никакой политкорректности, их называли «гениями-идиотами».
— Наподобие
Многих уток постигла печальная участь. Одни утонули в водопадах или сели на мель в тростнике, другие врезались в коряги и мосты и остановились. Теперь их вылавливают бойскауты с помощью своих сетей и бамбуковых шестов. Но основная масса по-прежнему продолжает плыть, крутясь и переворачиваясь в воде, минуя настоящих уток, которые с презрением поворачиваются к пришельцам спиной, делая вид, что не замечают их. Старший ребенок Ривердейлов, пытаясь спасти желтую утку, зацепившуюся за ветку, упал в воду, и отец бросился ему на помощь, намочив ботинки и брюки. Вся семья в спешке уехала домой. Утка под номером семьдесят три уверенно набирает скорость и вскоре финиширует, на целую минуту опередив свою ближайшую соперницу. Владельцем утки-победителя оказался не кто иной, как профессор Дугласс. Джаспер Ричмонд поймал его в учительской и заставил купить билет.
— Как жаль, что он не пришел! — говорит Хелен.
— Подобные развлечения — не для Даггерса. Ведь он затворник. До сих пор не понимаю, как его угораздило прийти ко мне на день рождения. Он меня терпеть не может.
— Да, я заметила.
— Что?
— Он что-то такое говорил…
— Что именно?
— Какую-то банальщину.
— Рассказывай, — настаивает Ральф.
— По-моему, назвал тебя «мастером научной цитаты» или чем-то в этом роде.
Ральф выдавливает из себя короткий невеселый смешок.
— Неужели я виноват в том, что журналисты звонят не ему, а мне, когда хотят поговорить об искусственном интеллекте? — Хелен молчит, и Ральф продолжает: — Когда я сюда приехал, мне рассказали один анекдот про Даггерса. В те времена он уже завидовал всем, кто имел дела с прессой. Однажды он зашел в нашу кофейню и обмолвился, что его пригласили принять участие в радиодискуссии за 50 фунтов. Его спросили: «И что ты собираешься делать?» Он ответил: «Наверное, соглашусь. 50 фунтов я уже послал».
Хелен рассмеялась:
— Просто не верится.
— Мне тоже, к сожалению, — улыбается Ральф. Самообладание возвращается к нему.
Оставшихся утят постепенно прибивает к берегу, и бойскауты вылавливают их сетью и уносят. Толпа зевак редеет. Подходит Кэрри и просит Ральфа пойти с детьми и купить мороженое, он послушно отходит.
— И нам тоже принеси, — кричит она ему вдогонку.
— Какое?
— Сам выбери, удиви нас чем-нибудь.
— Но это же Буртон, Блонди, — говорит Ральф, — в этом деревенском магазинчике только фонарики в фольге да эскимо на палочке, тут тебе не «Говард Джонсон».
— Знаю, принеси любое, — отзывается Кэрри. Потом поворачивается к Хелен: — Знаешь, когда я вспоминаю родину, то больше всего скучаю по мороженому.
По дороге Ральф встречает Стюарта Филлипса и Марианну: они дают указания бойскаутам, а те складывают пластиковых уточек в картонные коробки.
— Привет, Стюарт, не знал, что ты еще и наставник бойскаутов.
— Я у них вожатый по компьютерным наукам, — смеется Стюарт.
Ральф отзывает Марианну в сторону.
— Оливер только что спросил меня о карте «Сэйнзбери». Что он имел в виду?