Дура LEX
Шрифт:
Первый звонок из ЮАР был на следующий день, затем два звонка в один день, снова звонок на следующий день. Пятый звонок был уже на мой мобильный телефон.
— Это Николай Кислофф, — почему-то по-русски представился Кислофф. Можем сейчас поговорить?
— Я вас слушаю, Николай.
— Скажите, что вы имели в виду, когда назвали то имя, которое вы назвали?
— Николай, я могу вам перезвонить из офиса? Я сейчас веду машину.
— Нет, мы поговорим сейчас — в офисе легче записывать разговор. Я слышал, что у вас в штате Нью-Йорк дурацкий закон — если одна сторона в телефонном разговоре знает, что идет запись, этого достаточно,
— Николай, скажите честно, вы встречались со Светланой во время второй поездки в Рязань в июне двухтысячного года?
— Нет, именно поэтому мне нужна была третья поездка. Светлана в июне двухтысячного года была в Москве, и я не смог ее найти. Она последняя, кто видел Кирилла Калугина живым, и нет ничего удивительного, что я захотел допросить ее подробнее.
— Нет, Николай, вы меня обманываете. Вы бы хотели допросить ее подробнее, если бы представляли интересы Валентина, а не страховой компании. Во время вашего первого визита она показала, что не смогла опознать Кирилла в трупе, найденном возле машины. Какой для вас смысл был в более пристрастном допросе Светланы? Не верю я вам, Николай.
— Ну как хотите. Компания со мной почему-то согласилась.
— Не удивляюсь. Агент рекомендует дополнительный допрос свидетеля. Компания не станет вдумываться, зачем он нужен, потому что никакой менеджер не предположит, что такой допрос может только повредить компании. Раз агент предлагает — значит, это в интересах компании. Утвердить. Точка.
— Но вы, я вижу, считаете иначе. Зачем же, по-вашему, я рекомендовал третью поездку? Чтобы просто встретиться со Светой?
— Ага.
— Почему вы считаете, что после нашего разговора я рекомендую выплату по страховому полису?
— Потому что я растолкую Кларку, что вы устроили себе эту поездку не в интересах компании, а в своих собственных. И не только Кларку, но и Дисциплинарной комиссии по страхованию, генеральному прокурору, главному прокурору штата Нью-Йорк и всем, кому сочту нужным. И это в дополнение к иску на три миллиона долларов за сознательную и предумышленную задержку выплаты по страховому полису, несмотря на наличие полного доказательства смерти застрахованного Кирилла Калугина.
— То есть вы хотите сказать, что я решил просто съездить в Рязань за счет компании? Это смешно, я получаю в год больше ста тысяч долларов.
— Вот этот аргумент вы и выдвинете в суде. Не сомневаюсь, что присяжные вам поверят. Как будто не было случаев, когда миллионеры прокалывались на сущем дерьме. Кстати, средняя зарплата попадающихся на краже вещей из универмагов превышает двадцать пять тысяч долларов в год. Крадет, Николай, не нищий, а гнилой.
— Не понял. Что вы сказали?
— Гнилой. Это сленг, спросите у Светы — она объяснит. А вам предстоит интересный год, Николай. До скорой встречи в Нью-Йорке. В суде.
Николай Кислофф больше не звонил, да и необходимости в его звонках не было, так как через день мне позвонил мистер Кларк и сообщил, что высылает чек на сумму в один миллион шестьдесят девять тысяч долларов — сумма полиса плюс набежавший процент. Мой гонорар, соответственно, составил сто шесть тысяч девятьсот долларов.
Прощаясь со мной, мистер Кларк сказал:
— И все-таки не нравится мне эта история. Не доверяю я русским, хоть ты тресни.
Учитывая, что южноафриканский агент страховой компании Николай Кислофф тоже, судя по всему, этнический
Наступил сентябрь — самый священный месяц у евреев. В первую же сентябрьскую пятницу ко мне в офис пришел Залман. Он принес толстый альбом с фотографиями — молельный дом Хабад-хаус, еврейские праздники — Рош-Ашана, Йом-Киппур, Суккот, Ханука, Пурим. На фотографиях много евреев из бывшего Союза — их я узнаю сразу. Залман лучезарно улыбается и рассказывает о своих достижениях. Его рассказ не очень меня волнует, хотя мне приятно, что у Залмана все получается. Он сыплет цифрами — столько-то было привлечено евреев в первый месяц, столько-то во второй, столько-то детей изучают Тору. Я вспоминаю, как, будучи аспирантом в университете в Буффало, ходил по пятницам в Хабадский центр на Мэйн-стрит есть фаршированную рыбу. Не потому, что соскучился по деликатесу, а просто денег почти не было, а обеды хасиды устраивали бесплатные. В Буффало ко мне тоже по пятницам приходил хасид. Звали его Цви. У него были длинные кудрявые пейсы и очки с толстыми стеклами. Он немного сутулился. Однажды на праздновании Пурима хасиды попросили Цви показать свою силу и ловкость. Не снимая лапсердака и не сходя с места, Цви сделал обратное сальто. Потом поправил на голове ермолку и отжался несколько раз на указательных пальцах. Кто-то из присутствующих мне сказал, что Цви воевал во Вьетнаме, служил в каких-то элитных частях.
Залман перевернул последнюю страницу альбома и сказал:
— Мы сейчас арендуем помещение, а у нас должно быть свое собственное. Твоя помощь нужна как никогда. Мы собираемся купить дом на большом участке, сделать площадку для детей, молельную комнату, зал для празднований, кухню. Нужны деньги.
Я ответил Залману, что пойду посовещаюсь со своим партнером.
Я зашел в соседнюю комнату к Валерию и сказал, что хотел бы выписать чек на тысячу долларов.
— Ты же знаешь, что у нас сейчас негусто, — свел брови Валера.
— Знаю, но в прошлом году я дал ему тысячу, и он бросил на прощание: «Пусть эти деньги вернутся тебе стократно».
— Ну, вернулись?
— Ты же знаешь, что да — дело Калугиных. За несколько часов работы, в основном состоящей из раздумий, одной встречи и нескольких телефонных разговоров, мы получили больше ста тысяч долларов.
— Ну, тогда дай ему штуку.
Я вернулся к себе и уже начал выписывать чек, когда по интеркому позвонил Валера и прошипел:
— Слушай, выпиши ему две штуки, а?
Истории про негров
Племянник императора
Я этнический адвокат. Большинство моих клиентов — выходцы из бывшего СССР. Никогда моим клиентом не будет Сергей Брин, один из создателей Гугла, не говоря уже о Билле Гейтсе, основателе Майкрософта. Таким ребятам, как они, нужны мощные юридические фирмы, в которых одни партнеры специализируются на налоговом праве, другие — на корпоративном, третьи — на контрактах, четвертые — на интеллектуальном праве и т. д. Мой клиент — обычный иммигрант, иногда иммигрант-бизнесмен, иногда — процветающий иммигрант-бизнесмен, а иногда — просто нелегал. Один день я работаю над рабочей визой, другой — составляю контракт на продажу дома, третий — безболезненно вожу друзей на машине. Но о слиянии миллиардодолларовых корпораций я могу только в книжках прочитать или в кино посмотреть.