Дура LEX
Шрифт:
— А как я без паспорта замуж вышла? — перебила Зинка. — Ведь без паспорта не расписывают.
— Стоп, значит, накладочка вышла. — Аркадий отложил легенду и придвинул стол к компьютеру. — Одну минуточку подождите, мы сейчас все исправим. Идите кофейку попейте.
Зинка и Верка вышли на красивую улочку Портленда, зашли на запах кофе в ближайший «Старбакс». Они не знали, сколько разных кофейных напитков делают в «Старбаксе», и просто попросили кофе. Удивились, как дорого стоит стаканчик.
— Мы все инструкции будем исполнять с такой точностью? —
— Вер, ну откуда им знать, что для росписи паспорт нужен? А каких ты хотела адвокатов? Нам, наверное, и нужны хитрые ребята, которые все лазейки в законе знают. А на Украине какие адвокаты? Я видела их однажды в суде, когда квартиру не хотели давать. Такие же точно, как Марк и Аркадий.
— Если они не знают, что для росписи паспорт нужен, может, они и другого чего не знают. Какие из нас цыганки?
— Вера, нам уже денег никто не отдаст. Мы уже через столько прошли, что ж нам теперь, останавливаться? Вон мы сколько бабок убухали на доставку в Америку! Но ведь доставили ж, не обманули!
Верка и Зинка допили кофе и пошли обратно в фирму «Милана Интернешнл», где главным был муж Миланы Аркадий. Девушки уже познакомились с Миланой, которая поселила их в доме, похожем на бруклинский дом тети Муси, — несколько спален, в каждой по два-три иммигранта, в основном из Украины и Беларуси. Как и в Бруклине, Зинка и Верка платили по десятке за ночь.
— Все готово! — бодро сказал Аркадий. — Рассказываю дальше. Дедушка Зинаиды был ветераном войны. Чтоб вы знали, этого в легенде нет, это я вам для эрудиции рассказываю, цыгане тоже воевали с Германией, есть даже песня про цыганский молдаванский партизанский наш отряд. В таком вот партизанском отряде воевал дедушка Зинаиды, был награжден боевыми медалями.
— При чем здесь дедушка? — спросила Зинка.
— А при том, что он надел все свои медали и пошел с вами в ЗАГС паспорт для вас требовать. А заодно и для себя — надоело, мол, без паспорта жить. А иначе, говорит, скандал такой устрою, что шум до Москвы дойдет.
— До Киева, — поправила Зинка.
— Ну до Киева. Да хоть до Нью-Йорка. Как это так — ветеран войны, про него песни поют, а у него даже паспорта нет! В общем, дали ему паспорт, а заодно и вам, и вашему жениху, чтоб вы могли расписаться.
— А как остальные цыгане женятся? Не у всех же дедушки в партизанах были.
— Кто как, Зинаида. Кто взятки дает, кто вообще не регистрируется. Цыгане не особенно властям доверяют, вот и не расписываются.
— А я конкретно как вышла замуж? — спросила Верка.
— Вы конкретно взятку дали. Продолжаю легенду Зинаиды. Даже с паспортом поступить в институт было невозможно.
— Так я же три курса отучилась на юридическом, — опять перебила Зинка.
— Такое скажешь — конец легенде, конец Америке. Как тебя, извини, я на «ты» перейду — так удобнее, как тебя, цыганку, на юридический могли взять? Как вообще
— А откуда они знали, что мы цыганки? — спросила Верка.
— Во-первых, в паспорте в графе национальность было написано «цыганка». Во-вторых, вы обе жили в маленьких городках — Ивано-Франковск чуть побольше, а Иршава — вообще дыра. Там все друг друга знают. Это как мы, евреи, шутили — бьют не по паспорту, а по морде, то есть еврея, какими бы бумажками он ни прикрывался, всегда видно. Так же и с цыганами. Все знали, что вы еврейки, то есть цыганки. Не имея возможности устроиться ни на какую работу, вы вынуждены были заниматься куплей-продажей барахла на блошином рынке. — Тут Марик от жизни не отошел. — На рынке тоже было несладко — постоянные наезды милиции…
— Это было, — вставила Верка.
— Наезды милиции, вымогательство взяток, склонение к сексу, изнасилования, избиения. Пытались обратиться за защитой в прокуратуру, а там только посмеялись.
— Это точно, — опять вставила Верка.
— Про прокуратуру забывать нельзя. Вы обязаны исчерпать все возможности защиты на Украине, а потом уже драпать в Америку. А то может, прокурор наказал бы виновных, чего тогда уезжать в другую страну? Ну, в прокуратуре посмеялись, как я уже сказал, и говорят: «Катись отсюда подобру-поздорову, цыганская морда, а то еще хуже будет».
— Куда — в Америку катиться? — спросила Зинка.
— Какую Америку? Катись с нашей Украины. Не куда катись, а откуда! Ты, Зинаида, ушла от прокурора ни с чем. Прокурор же, скотина, рассказал милиционерам, которые над тобой измывались, что ты пришла с жалобой на них. Тут они тебе устроили настоящее преследование. Приходишь ты со старшей дочкой домой, а во дворе свинья забитая лежит, повсюду потроха разбросаны, а на заборе свиной кровью написано «Смерть цыганам!». Дочка в истерику — это была ее любимая свинья. Ты, Зина, плачешь — без еды ведь вас оставили. Вы свининой этой зиму думали пережить, а теперь голодной смертью помирать придется.
— Не поняла, — сказала Зинка. — Если это была дочкина любимая свинья, как же мы могли ее на сало пустить? И если свинья уже забита, почему ее мясо нельзя использовать?
— Потому что бандиты-милиционеры могли отравить свинью. Муж сказал: «Зина, давай не будем это мясо есть, оно, наверное, отравленное». Идем дальше. Дочек в школе так же преследовали, как и тебя, когда ты маленькой была. Ты ходила к учителям, а они и слушать тебя не хотели. Каждый день девочки из школы побитыми приходили. Ты с мужем в райОНО пошла — хватит, мол, над моими детьми издеваться, а они тебе: «Будете жаловаться — лишим родительских прав». И ты знала, что это не пустые угрозы. У твоей лучшей подруги Светы забрали детей.