Дурак космического масштаба
Шрифт:
Вот так с освещением противника у меня Млич умел шутить: синхронный удар в восемь точек, под которыми основные генераторные развязки, временное перенапряжение шита и малые генераторы выбивает. Правда, подойти к чужому кораблю нужно для этого очень близко. Почти вплотную. Да и удар такой для корабля мало опасен. Но нервы испортить противнику можно: щит цел, а электричества — тю-тю.
"Корона" икнула, пытаясь ответить, но тут же рыскнула носом. Меня потащило по коридору и ещё раз впечатало в пластик. Ой, как команда-то у нас плохо работает, на бок же заваливаемся! Уроды, блин.
Я широкими прыжками нёсся к навигаторской. Если это экзотианцы — корабль нужно спасать, тут уже не до личного!
Глава 12. "Правило
На одном моём ботинке лежала брыластая собачья морда, другой был ревниво накрыт лапой. Когда я двигал ногами или менял позу, голова поднималась, смотрела на меня большими удивлёнными глазами и осуждающе зевала. Похоже, от голода, по крайней мере, я, глядя на собаку, тоже едва не зевал, а спать мне не хотелось совершенно.
Ординарцев и дежурных бойцов Кьё встречала, поднимая загривок, на Мериса — тоже порыкивала. Не реагировала она лишь на Дьюпа, сидевшего напротив и колдовавшего над бутербродами с мясом. То ли понравился он ей, то ли его близость к мясу сыграла решающую роль.
— Почему бы уже не придумать одну религию на всех, — сказал я, глотая густую слюну. За горячей пищей пришлось посылать на "Ворон" — я, оказывается, ещё и кухонный отсек на "Короне" обесточил. Талантливый, блин.
— Ну, это вопрос простой, — сказал лендслер, протягивая мне, наконец, тарелку. Под его ботинком хрустнул кусок пластика, и Кьё насторожила уши. — По крайней мере, так считается в классической философии. Полагают, что насколько развит человек психически, такую картину мира он и в состоянии принять, ведь религия обязана объяснять нам пока не поддающуюся анализу часть реальности. Есть правило четвёртого камня. Смотри, — Колин разложил на капитанском столе "Короны" остатки хлеба. — Пусть эти три кусочка очерчивают фигуру наших знаний о мире, как не крути, это будет некий треугольник на плоскости. Теперь добавим четвертый кусочек. Даже если это будет самый маленький кусочек, всего лишь крошка, очередная микроскопическая истина, но перед тобой уже не треугольник, а пирамида, совершенно иная, трехмерная картина бытия. Понимаешь?
— Вроде да. Может, мне учиться начать?
— Кончится война — научишься ещё, — буркнул Мерис и заткнул себе рот бутербродом, на который я уже положил, было, глаз. — Жёсткое какое мясо у твоего Душки.
— Она не кончится, — сказал я. — Это мы — кончимся.
Я снял с очередного бутерброда мясо и бросил в жадную разинутую пасть.
Кьё щелкнула зубами, сделала судорожное глотательное движение и мясо, транзитом миновав зубы, сразу проскочило в желудок.
— Вот так хамкнет — и руку откусит, — оценил Мерис. — Грантская охотничья?
— Да кто её знает…
— Боюсь, ты прав, Анджей, — сказал Дьюп тихо и буднично. — Я тоже не ощущаю конца войны.
— Как можно "ощущать" конец? — фыркнул Мерис.
В другой день Дьюп, может, и промолчал бы, но сегодня он был на редкость разговорчивым.
— Представь, что ты переплываешь реку, Виллим. А другого берега всё нет и нет. Ты сверяешься со спутником, запрашиваешь точные координаты, но берега нет. И никто не может объяснить тебе, куда он делся…
— Не нравится мне твое настроение, — сказал Мерис. — "Такой же "радостный" ты был перед дисквалификацией, помнишь? Скажи честно: что-то случилось или ты что-то задумал? Мало тебе сегодняшнего? Ещё нужно будет состряпать обвинение для трибунала. Нервы помотают, чтоб их дакхи съело… У фон Айвина — бездна влиятельных покровителей в окружении военного министра.
— И сам военный министр — тоже, — равнодушно подтвердил Дьюп, и, отвернувшись к стене, стал смотреть на звёздную карту сектора.
Капитанской каюте "Короны" тоже досталось, но питается она автономно, потому пульты работали, и освещение присутствовало. Содержание
— Я должен уничтожить Плайту, — произнёс, наконец, Колин. — Я много думал, но иного выхода не вижу. Только твой организм, Анджей, с его "алайской" прививкой, может бороться с вирусом. Но кровью одного человека планету не спасёшь. Эйниты и алайцы не восприимчивы. И это всё, что останется от обитаемой вселенной. Уничтожение Плайты будет, скорее всего, стоить мне карьеры. Так что в подобии ситуаций ты не ошибся, Виллим. Все документы я сжёг. Видеосъемки того, что я видел на Плайте — тоже не существуют. Я просто отключил общий мониторинг шлюпки. То, что мы видели, через зонды — не записывалось, а зондов нет. Скажу только, что видели мы достаточно. Мы имеем дело именно с той жуткой заразой, которую предположили медики. Ты понимаешь, Виллим, что если Империя получит документы по Плайте, то обязательно найдётся хоть один дурак… А дураков у нас много. Я не уничтожил планету до сих пор только потому, что мне для этого нужна ваша помощь.
— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил я тихо, но Кьё зарычала, что-то почувствовав в моём голосе, и я погладил её.
— Мы не садились на Плайту, Анджей. Но даже через просмотр сообщений с зондов мои люди вступили в контакт с вирусами. Мы были готовы к этому, хоть и не уверены до конца. Вакцину, сделанную из твоей крови, нам предстояло испытать на себе… Если бы не вышло — неизвестно, чем бы всё вообще закончилось… Здоровых людей на Плайте нет. Я могу поклясться в этом, если хочешь. Я уничтожил записи вместе с зондами не только из политических соображений, но и потому, что записи тоже могут нести зараженную на квантовом уровне информацию. Борусы размножаются быстро, они мутируют. Планета вскоре их не удержит… Мы не в состоянии предвидеть, на что способен коллективный разум вирусов.
— Может, есть шанс договориться с ним, как-то воздействовать на него?
— Возможно. Будь у нас время. И средства защиты, кроме твоей крови. На "сияние" можно рассчитывать только в разумных пределах.
— Айяна тебе помогала? — спросил я. — То-то она не вылазила из лаборатории все два месяца, которые я там провёл.
— Эйниты два месяца, пока ты был на Къясне, работали с твоим иммунитетом, если ты не знал. В результате тот коктейль, что у тебя сейчас внутри, довёл наших медиков до заикания. Когда госпиталь не сумел с тобой связаться, они выцепили меня. Медики же, кстати, спасли и "Корону" от твоего на ней ударного присутствия. Один сумел до тебя "дозвониться". И тут же сообщил мне. Когда я понял, что ты здесь, на "Короне", нам пришлось действовать максимально быстро. Хорошо хоть под рукой оказался Виллим, который решил встретить меня с комфортом на твоём "Вороне". Видите ли, прыжок на шлюпке вызывает у него последнее время мигрень. Так или иначе — предъявлять фон Айвину ультиматум, сидя в шлюпке, было бы смешно.
Да… Вот так, мимоходом, и узнаёшь про себя что-нибудь интересное. Значит, если бы не этот разговор, я мог бы до конца жизни не узнать, что на Къясне не просто отдыхал, но и подопытного кролика изображал из себя. С розовыми, развесистыми ушами. И на основе моей крови, видимо, уже существует какая-то эйнитская вакцина. А скоро будет и вторая, отечественного производства: медик так облизывался, так хвостом вилял, ну прямо, как Кьё.
— А если борусы не пародийно, а по-настоящему разумны, как мы? — мне стало жалко этот "коллективный разум", такой же мало информированный, как и мой. Утешало только одно — не только меня, и Мериса тоже в известность не поставили.