Дурнишкес
Шрифт:
А иди-ка ты, Адамкус, сра... зу сейчас за своими тапочками! И что ты мне сделаешь, если после этих моих слов начнётся новая революция? Думаешь, оранжевая? Чёрта с два! Ярко-красная!..
СОБСТВЕННОСТЬ НЕ СВЯЩЕННА, ЕЁ ТОЛЬКО ВОРЫ ОСВЯТИЛИ
– Правда ли, что в независимой Литве скоро можно будет заказывать продукты по телефону?
– Правда, только выдавать их будут по телевизору.
– Чем отличается террорист от консерватора? С террористом можно договориться.
Самый короткий анекдот: Киркилас-премьер.
Мой отец, как и все молодые люди, когда-то был активным революционером
Он любил меня поучать:
– Когда варишь картошку, надо снимать пену, когда тушишь мясо, этой пены появляется ещё больше, но когда вскипают люди, когда начинаются бунты и революции, той пены за всю жизнь не снимешь! Кровавая пена очень надолго пристаёт к краям кастрюли, называемой обществом. Я дырявые шумовки для революции никогда не делал и делать не буду.
Мама за это его обожала:
– Хватит, навоевался за других, сейчас о своей семье заботиться надо.
Но в сороковом душа не выдержала. В один прекрасный осенний день он взял меня в поездку в Минск.
– Что мы там делать будем?
– Навестим моих старых друзей.
Теми друзьями была семья Уборевичей, с которой отец переписывался до 1937 года.
– Это человек кристальной чистоты. Это святой человек! Он спасал нашу Литву от нашествия поляков.
Я не верю, что он поднял руку против своего народа. Я буду свидетелем... Я докажу... Я всё помню, у меня есть его письма...
В Минске, по адресу, имевшемуся у отца, от Уборевичей не осталось и духу. Откуда-то появившаяся женщина пояснила:
– Дорогой человек, что ты здесь ищешь? Беды, смерти? Беги отсюда без оглядки.
В Каунасе на вокзале нас встретили двое военных и один в штатском. Отца увели, и я пришёл домой один. Через месяц или два отец вернулся сам на себя непохожий. О чём бы его ни спрашивали, он отвечал:
– Не бабское дело, - это маме.
– Вырастешь - узнаешь, - мне.
– Не трещите, - митингующим соседям.
– Делом займитесь.
И лишь после войны, отсидев и в немецкой тюрьме, очень соскучившийся, он спросил:
– Слышал, ты в комсомол вступил?
– Да.
– Дело твоё, но я обязан тебе сказать: такой сталинский порядок не имеет права на существование.
– Папа, ты очумел?
– Это очумели те, которые расстреливают таких людей, как Уборевич, и не трогают таких, которые мне кости ломали лишь за то, что я против того человека не мог сказать ничего плохого.
– Этого не может быть.
– Так есть, сын. Человек быстро привыкает к хорошему, поэтому надолго перестаёт его замечать. Только потеряв это хорошее, он начинает понимать, что случилось. Вот почему негодяи всегда верховодят. Ваш Сталин - бандит.
Я непроизвольно закрыл ладонями рот.
– Боишься?
– Боюсь.
– Не приведи, Господи, если к ним из страха пошёл.
Я об этом много раздумывал при создании “Саюдиса”, но всё равно наша «поющая революция» пошла пеной, как разбитая бутылка шампанского. Самые расторопные грабанули миллионы, а тем, которые искренне на неё трудились, достался лишь осадок. Перечитываю горькие письма сотен людей, дивлюсь человеческому терпению и беспощадности истории. Долго ли ждать, чтобы Литва исчезла вместе со всеми своими бедами и красивыми легендами - порождением этих бед. Только при чтении этих исповедей я, наконец, понял, что означает в руках власти та дырявая шумовка, с помощью которой негодяи в пору перемен выгребали из нашего котла возрождения всё, что было ценного, а пену оставили.
Вот одна
А те плачут и объясняют:
– А как бы мы соседям в глаза смотрели... Не вынуждайте нас вести себя по-скотски. При поляке Лещинском было лучше: лови эту рыбу, сколько хочешь, лишь бы к празднику не забыл и ему парочку щук отнести...
Вот тебе и независимость.
Это письмо напомнило мне вчерашний день. Ведь были времена, когда и эти богачи голые задницы рубахой прикрывали, только они раньше других научились хапошничать. Иные даже собственные банки пооткрывали. Словом, одни пели в парке Вингис, Сейм защищали, а другие не половниками, а экскаваторами загребали чужое добро. Любой мошенник, нахапав, мог зарегистрировать собственный банк, если у него был свой человек в Сейме, президентуре или в правительстве. Появление одной такой «прачечной» по отмыванию денег я хорошо помню, потому что меня ловко обманул случайно прибившийся “дружок”.
В Литве появились два полковника госбезопасности - Андрей Воробьёв, представитель и владелец фирм «Baltic Stear» и «Dios» из Уральска, и Анатолий Евтеев - коммерческий директор ЗАО «Бальчич» из Киева. Потом к ним присоединился Игорь Жуковский, представитель фирмы «Май» из Минска. Компания не большая, но хорошо организованная: три предпринимателя объединились, значит, пора созывать учредительное собрание. Сошлись вместе, хорошо пообедали, выпили и решили создать банк «Экспресас».
Чтобы зарегистрировать новую «прачечную для денег», прибывшим необходимо было найти помещение и назначить руководителем местного жителя. Дали объявление в газетах и пообещали гонорар в 10.000 рублей помимо платы за аренду. Те мужички долго блуждали по Вильнюсу и не могли ни купить, ни арендовать нужное помещение, потому что не были гражданами Литвы. Наконец, к ним прибился нужный человек, спокойный, отовсюду вытолкнутый А.Бразаускасом - Гедиминас Киркилас, реставратор старинных картин, которому для создания собственной хорошей картины не хватало фантазии, но возможность испортить старинную подворачивалась чаще, чем следовало. Поэтому он и ухватился за ту огромную дырявую шумовку. Спустя некоторое время, для вновь создаваемого банка на имя Петра Мончака был арендован второй этаж «Детского мира», стоимостью 100 миллионов талонов [90] за общую площадь в 382,8 квадратного метра.
90
Талоны - временные деньги, введённые правительством Г.Вагнорюса.
Составлен список местных учредителей банка, во главе которого оказался зять Г.Киркиласа.
1. Йонас Басаликас, прожив. Гоштауто 4-38, Вильнюс.
2. Пётр Мончак, прожив. Тускулену 60-65, Вильнюс.
3. Виталия Мончакене, прожив. Юстинишкю 61-21, Вильнюс.
4. Рита Киселёва, прожив. Каролинишкю32-179, Вильнюс.
5. Игорь Жуковский-Зильбер, прожив. Венуолё 14-2, Вильнюс.
6. Антонина Жуковская-Зильбер, прожив. Венуолё 14-2, Вильнюс.
7. Максим Жуковский-Зильбер, прожив. Венуолё 14-2, Вильнюс.