Душа без признаков жизни
Шрифт:
– Просто влюбилась, – вполголоса заявила Марлин.
Она подняла голову в сторону Андриана. Тот поёрзал в кресле и, улыбнувшись, наклонился через стол. Парню явно не нравилось, когда кто-то подслушивает его разговоры, так что Марлин тоже склонилась. Хотя кого бояться? Официантов? Он заглянул в ее глаза, и она слегка смутилась.
– Что же, расчет был отличный. Жаль, что Феликс умер.
– Я вышла замуж по любви, а не по расчету!
Марлин отпрянула к спинке кресла. Воткнулась лопатками в обивку.
– А ты думаешь,
– Тело стареет.
– Да. Показатель ограниченности ума, не думаешь? Глупый, непродуманный расчет – жениться из-за красоты. С другой стороны – можно развестись.
– Нужно выходить за умных или богатых? Так ты считаешь?
– Полагаю, что любая причина твоего решения имеет под собой расчет. Ты любишь человека за какое-то личное качество. Может, он веселый, а может, умный. Ты хочешь обладать человеком с таким качеством. Это расчет.
– Совсем не веришь в любовь?
– Я этого не говорил. Я сказал, что мы любим людей по какой-то причине.
Марлин обхватила горячую чашку. Вздохнула. Она знала, за что любила Феликса, но не знала, почему он мог ее полюбить. И любил ли?
Прошло несколько минут молчания. Андриан поменялся в лице.
– Эй, – Он потянул к Марлин ладони и нежно взял за руку. – Не надо переживать из-за всякой чуши. Просто делай то, что тебе нравится, люби того, к кому лежит душа. Это и будет правильно. Если тебе не нравится моя философия, не воспринимай ее. Люди, которые не могут чего-то понять, думают, что другие такие же.
– Знаешь… сейчас ты похож на Фела, – тихо отозвалась Марлин, крепче сжимая пальцы Андриана.
Парень встрепенулся, съежился в кресле и отпустил ее ладонь. В мятных глазах пролетел парад бликов.
«Гениально… И зачем ты это ляпнула? Он же нравится тебе, идиотка», – мысленно пожурила себя Марлин.
– Ты сказала, что вы познакомились в суде? – проронил Андриан.
Марлин кивнула и уткнулась в чашку с кофе, вдыхая аромат мускатного ореха.
– Тебя судили за вторжение по ночам в мужские мысли? – Он обезоруживающе осклабился.
– За хранение наркотиков…
Андриан поперхнулся капучино.
Громоздкие часы захрипели и пробили десять ударов.
– Я преступница, – продолжила она. – Веришь?
– Ни разу.
– Угу, – промычала Марлин, постукивая пальцами по столу. – У тебя кулон на шее?
– Тему переводишь? – Андриан, по-прежнему ошалелый, усмехнулся и достал из-под рубашки крест. – Подарок отца.
– А что…
– Вернемся к твоей преступной жизни, – осек Андриан. Марлин собралась открыть рот, но парень снова перебил, уже настойчиво: – Хочу услышать, как преступница обаяла сердце судьи.
– Сперва откровенничаешь ты. – Она потянулась за красной салфеткой в металлической подставке. – С твоим отцом
– Откуда такой вывод? – Андриан залпом выпил остаток кофе и опустил чашку.
– Когда ты сказал, что это подарок, у тебя верхние и нижние веки подтянулись к бровям, а взгляд резко соскользнул в пол. Так бывает, когда упоминаешь что-то печальное или… винишь себя… А еще ты чуть стол чашкой не пробил.
Андриан закинул руку на спинку кресла, потер верхнюю пуговицу рубашки – бедняжка держалась на хлипкой нитке.
– Кем ты работаешь?
– Врач, – протянула Марлин, мастеря оригами лисенка из салфетки. – Если ты о чтении языка тела, то это Феликс меня научил некоторым штукам. Я плохая ученица… но всё же. А ты?
– Вольный художник, – подумав, произнес парень. – Когда-то занимался бизнесом.
– Вот как? Подаришь картину? С автографом. Так и подпиши: от парня с кладбища.
– Буду дарить хоть каждую неделю, если пообещаешь приезжать и лечить меня, когда захвораю. Ненавижу ходить по больницам.
Марлин рассмеялась. Ее пальцы зашуршали в кармане, нащупали черный фломастер для век. Не торопясь, прикусывая губу и размазав зубами любимую малиновую помаду, она нарисовала два глаза и нос. Андриан с интересом наблюдал, пока Марлин не протянула готовое оригами.
– Это кот? – воскликнул он.
– Лисенок, – хихикнула Марлин. – Не похоже?
Андриан не улыбнулся в ответ.
– Ну что ты, – он осмотрел оригами из красной салфетки и убрал творение в карман. – Вылитый.
– У тебя какие-то проблемы с котами? Почему такая…
К ним подоспел неприметный, светловолосый официант и процедил:
– Простите, но мы закрываемся.
«Печальней, чем малорослый не статный мужчина, только огромная некрасивая женщина», – подумала Марлин. На фоне Андриана парень выглядел корявым клопом.
– Разумеется, – она поманила нового друга к выходу.
Подол аквамаринового плаща взвился пиратским флагом, едва они ступили за порог. Сентябрь выдался холодным. Дожди выпускали залпы почти ежедневно. Мрак, сырая промозглость и удары острого ветра – всё это разгуливало на улице в поздний час.
Марлин взяла парня под руку и зашагала по мощенной булыжником дорожке.
Разбухла, лопнула и разлилась темнота – густая, как в подвале с закрутками бабушки. Лишь провода искрились и потрескивали на мокрых столбах, а звезды опустились настолько низко, что, казалось, протяни ладонь и ужалит огнем.
– Так что случилось с твоим отцом?
Марлин почувствовала, как Андриан напрягся.
Приятно держать мужчину под локоть. Сколько она этого не делала? Со смерти Феликса?
– Он никогда не был мне отцом, честно говоря. Они с матерью рано развелись, и я его толком не видел. Этот подарок отец вручил, когда я слюни пускал. В года два. А когда было четыре, семейной жизни родителей пришел конец.