Душа моя - элизиум теней
Шрифт:
у меня гжа Вейтбрехт с предложением чтений в Николаевском госпитале. Милое и умное
явление. Значит вот уже два года – и это явление остается неизменным. Благодарю судьбу, пославшую мне ее, – и шлю лучшие пожелания с Новым Годом по старому – Благодарный
А.Ф.».
Анатолий Федорович спутал даты – но это неважно.
Возвращаюсь к работе в Николаевском госпитале. Кони не взялся за чтение лекций по
литературе со служащими госпиталя. Очевидно, их культурный уровень
неподходящим для его бесед. Через несколько дней я получила от него письмо:
«Многоуважаемая Евгения Алексеевна. Согласно Вашему желанию горячо рекомендую
Вам подателя сего профессора Якова Мироновича Магазинера, моего сослуживца по
Петербургскому университету, человека обширных юридико-политических знаний и
умеющего говорить с самой разнообразной аудиторией. Очень приятно было бы когда-
нибудь повидаться. Я бываю дома по воскресеньям от часа до двух. Искренне преданный
Кони».
Моя совместная короткая работа с Я.М. Магазинером в госпитале составила во мне самое
приятное впечатление. Он пришелся там «ко двору», умело организовал занятия,
интересные и доступные для низкого уровня служащих
52
Для уроков танцев в клубе госпиталя я устроила подругу моей старшей дочери балерину
Лиду Павлову. В госпитале давался хороший по тому времени военный паек. Оба мои
протеже благодарили меня, довольна была и администрация госпиталя.
Я в это время получила назначение на работу по ликбезу в Выборгском районе. Пришлось
покинуть госпиталь.
В 1921 году моя Олечка окончила школу и поступила на юридический факультет
Университета. Она и ее будущий муж Щербинский, тогда однокурсники, слушали лекции
проф. Магазинера. Был его учеником и Борис Пхор, первый муж моей младшей дочери
Нины. Както в разговоре с ним Яков Миронович вспомнил о нашей совместной работе и
высказал обо мне самое лестное мнение. По моим сведениям, Магазинер по-прежнему
читает лекции в Университете и пользуется большой любовью и уважением своих
слушателей.
Предложение организовать культурно-просветительскую работу в бывшем Николаевском
госпитале привело меня к знакомству, а затем и к дружбе с Анатолием Федоровичем Кони.
Привожу выдержки из нескольких его писем, характеризующие его отношение ко мне:
«8 августа 1920 г.
Дорогая Евгения Алексеевна! (позвольте так назвать Вас – официальные "много" или
"глубоко" уважаемые как-то не вяжутся с теплым воспоминанием о Вашем нравственном
образе). Меня очень тревожит, не простудились ли Вы вчера, идя
промочили ли себе ноги? Вы должны беречь себя и свое здоровье, так как ввиду Вашей
энергии и деятельной любви к людям Вы не принадлежите исключительно себе, а многим
нуждающимся в Вас, в умственном развитии и облегчении бремени жизни...
...или, может быть, Вы снова... подарите мне часок или два вечером и посветите в моем
трудовом кабинете тихим и успокоительным светом лампады?»
«10 сентября 1920 г.
...С 15-го у меня начинаются ежедневные лекции. Хотелось бы до того повидать Вас и
отдохнуть (и набраться душевных сил) в беседе с Вами и в лучах Ваших добрых и
глубоких глаз.
Душевно Вам преданный А. Кони».
«24 августа 1920 г.
...Мне очень жаль, что так мало пришлось побыть с Вами, находя некоторое облегчение
моей душевной скорби в Вашем бесконечно добром взоре и в прикосновении к Вашей
милой, изящной руке...».
«Понедельник.
Я весь под впечатлением – добрым, теплым и светлым – Вашего вчерашнего посещения.
Вы умеете вносить мир и успокоение в душу Вашим ясным взором, Вашим голосом и всей
Вашей "повадкой"».
«18 сентября 1920 г.
Дорогая Евгения Алексеевна, хочу сердечно поблагодарить Вас за истинное удовольствие, доставленное мне вчерашним пребыванием в Вашем собрании, хотя лично собой я не был
доволен. В последнее время я чувствую себя очень утомленным нравственно и физически, говорю вяло и комкаю свои доклады. Но доклад Вашей сотрудницы (я плохо расслышал ее
фамилию) оставил на мне самое приятное впечатление своей обстоятельностью, системой
и горячей любовью к делу. Пошли Вам господь успеха в Ваших благородных трудах!
Ради создателя, берегите Ваше здоровье. Оно дорого не только для тех, кто имел радость
узнать Вас, но и для русского общества, в котором Вы горите, как лампада перед образом
правды и душевной красоты...
Душевно Ваш А. Кони».
«2 сентября 1920 г.
Спасибо за милые минуты беседы с Вами, которые на время разогнали мои скорбные
мысли... На будущей неделе надеюсь видеть Вас, если не у себя, то в Тургеневском
обществе и хоть мысленно целовать Ваши чудесные руки и видеть Ваши лучистые глаза».
«10 февраля 1921 г.
Вы говорите, что находите бодрость и утешение «притулившись к моей душе» – а я то же
могу сказать о себе, ибо будучи охвачен заботой, иногда даже излишней, я в сущности
очень одинок душой. Когда гляжу на Ваши глаза, на Ваше милое, утихомиривающее лицо, я чувствую нашу душевную связь. Спасибо Вам...».