Душа-потемки
Шрифт:
Иннокентий спустился в гостиную, достал из бара бутылку и налил себе. Выпил, налил еще. Потом еще.
– Кеша, – его жена Василиса, последовавшая за ним, положила ему руку на плечо.
Но он отстранился. И налил себе полный стакан шотландского виски.
– Хватит, Кеша, не сходи с ума. Подумаешь… дело житейское… у нее и раньше ведь были, ты сам говорил мне…
Иннокентий Краузе обернулся к жене. Взгляд его был прозрачным и пустым, лицо ничего не выражало.
Внезапно он размахнулся и запустил бутылкой в панорамное стекло холла.
Звон, грохот,
Из спальни выскочила его мать – уже в одном лишь нижнем белье, в туфлях на высоких каблуках. За ней Алексей Хохлов – в брюках, без рубашки, с обнаженным торсом.
– Что такое? Это ты… ты сделал? – Ольга Аркадьевна указала на обрушившееся стекло в холле. – Спятил совсем, Кешка?!
Это «Кешка» прозвучало как удар хлыста – как в детстве, когда отсылали в угол, без ужина за мальчишескую шалость…
Иннокентий развернулся к матери.
– Не смей, – сказал он.
– Я в своем доме, а вот ты… вот ты со своей женой…
– Не смей здесь при мне вести себя как дешевая шлюха!
– Это ты не смей, вон отсюда! Марш к себе! Наверх! Негодяй, мерзавец… Посмел такое матери сказать… И ты… Василиса, что стоишь с раскрытым ртом, дура… забери отсюда это свое сокровище!
Но Иннокентий Краузе оттолкнул и жену. Подскочил к Алексею Хохлову и коротким точным ударом в челюсть отправил его в нокаут.
– Алешенька!
Услышав этот крик матери, Иннокентий Краузе бросился к двери.
Обернулся на пороге – лицо его кривилось.
– Все вы… все вы такие… все вы одинаковые… теперь-то я знаю вас всех хорошо, не то что тогда… шлюхи, грязные, ничтожные твари…
Он выскочил на улицу. Через секунду взревел мотор его машины.
– Он же совсем пьяный! – всплеснула руками прекрасная Василиса. – Он же разобьется… Ольга Аркадьевна, ну зачем… зачем вы так с нами… с ним… к чему эта пошлая демонстрация? Что вы хотели всем этим доказать?
– Заткнись ты, – Ольга Аркадьевна подбоченилась. – Думаешь, я не знаю, с кем ты время проводишь? Вон отсюда, и чтобы духу твоего больше у меня не было, стерва!
Глава 31
НЕ ЛГАТЬ
Возвращаясь домой с работы, Катя увидела возле своего дома на Фрунзенской набережной знакомую машину. За рулем хозяйского «Мерседеса» восседал Марк.
– Салют.
– Добрый вечер. – Катя не остановилась, чуть замедлила шаг только, направляясь в подъезд.
– Здравствуй, – он быстро вышел из машины. – Вот, как и договаривались.
– О чем?
– Ужин в дружной компании, я уж и столик заказал. И вообще настроение романтическое, благодушное…
– Ужинать полагается дома с женой.
– А я с Шеиным часто ужинаю. Бифштекс с жареной картошкой, а иногда паровые котлеты, смотря что у него с желудком… Но сегодня что-то надоело, тут магнит попритягательней. Так что, поедем, Катя?
«Расскажет мне о тех прошлых убийствах все, что знает, – решила Катя, – или я буду не я!»
– Хорошо, подождите, я только переоденусь дома.
Открыв дверь ключом, она заметалась по квартире. Хоть это и чисто деловое свидание… фактически допрос свидетеля,
Чувствуя себя собранной и решительной, она спустилась на лифте во всеоружии.
– Классно, – Марк улыбнулся. – Прошу, пани Катарина.
Сквозь пробки и летний смог, сквозь жаркую душную дымку – по проспекту, навстречу закату с синеющей на горизонте грозовой тучей.
– Гроза идет, – сказал Марк.
– Да, гроза.
И гроза пришла, обрушилась на город, едва лишь они уселись за столик, освещенный свечой на летней веранде ресторана в Нескучном саду. Катя отметила, что Марк выбрал очень известный ресторан. И обстановка вокруг – соответствующая. Только вот гроза, ливень. На крышу обрушился целый водопад, сразу посвежело. Пламя свечи заплясало, отбрасывая тени, и официант накрыл свечу прозрачным колпаком.
– Вот писали же люди: «Буря мглою небо кроет…» – Марк вздохнул, – так легко и ловко, без всякого напряга. «Выпьем с горя, где же кружка». – Он смотрел, прищурясь, как официант откупоривает бутылку белого французского вина и наполняет бокалы. – А тут порой сидишь-сидишь, выжимаешь из себя по капле, и такая туфта… Полнейшая туфта.
– Проще надо к этому подходить, легче, а может, наоборот, сложнее. И потом еще есть такая штука, как талант. «Где дождь, где сад, не различить… Весь сад в дожде, весь дождь в саду, погибнут дождь и сад друг в друге…» – Катя смотрела на потоп в Нескучном.
– Класс, сама сейчас придумала?
– Это Ахмадулиной стихи.
– Чувствуется, что женские. – Марк оперся подбородком на крупные кисти, облокотившись о стол. – Ты и сама классная. Правда. Я и не думал, что такие, как ты, в ментов… ну там, у вас в конторе служат.
– Марк, а ты чем вообще занимаешься? – Катя решила отбросить церемонное «вы».
– Так, ничем серьезным. Беседую с людьми. Иногда два-три пальца оторву. Иногда башку… Разные люди, разные ситуации… Что, не похоже? Чему улыбаешься?
– Хвастаешь. Перебор.
– Стихи пишу… для собственного удовольствия исключительно. Вот бы книжку написать… и всю правду там… Чтоб прочли и сказали: этот вот не лжет, так оно все…
– Что все?
– Жизнь.
– Жизнь… У вас в универмаге женщину убили. Тебе что об этом известно?
– Начинается! Ну, начинается… вот что значит приглашать мента… милиционершу на свидание. И что вы за люди такие?
– Марк, ты мне обещал, – Катя состроила томную гримаску. Неизвестно отчего, но ей ужасно хотелось кокетничать с этим в общем-то странным типом… гангстером. – Марк, ты обещал мне там… когда так самоотверженно пришел мне на помощь в лифте.