Душа убийцы (сборник)
Шрифт:
Да что это я? — внутри него все возмутилось. Один дремучий балбес обалдел, а меня так трясет! Отчего меня так трясет? — спрашивал себя снова и снова, стоя на краю бездны, чернеющей пропасти, покачиваясь и слушая, как громко цокают камушки, ссыпающиеся из-под ног, цокают громко вначале, а потом чуть потише, и реже, и еще более глухо, и вот — еле слышный хлопок o воду.
И безбоязненно наклонился, пытаясь увидеть, куда это сгинyли камушки. Упер руки в колени (a брюки мокры, a
ладони скользят!) и c наслаждением ощутил глубину.
A разум сопротивлялся отчаянно.
И вдруг из черноты, мрачно манившей своей непознаваемостью, будто проклюнулись белые крошечки. Головки маленьких смеющихся человечечков. Лысые колобки, безбровые круглые личики, серповидные беззубые рты раззявились, хохоча. Шаблонные колобки, миллионы шаблонов.
Мысли его, чувства его, п-с-cт!
Кошин омертвел от этого хохота. И, медленно отклоняясь назад прямым телом, отпрянул, не поднимая глаз на другую опасность помнил это, — красневшую вдалеке.
Оглушительный хохот, отравляющий свист, омерзительный визг.
Кошин на сцене.
Зал в темноте.
Сцена светла. Солнце на сцене.
Галка! И Генка, и Виктор! Пробились к Кошину за пять минyт до начала. A помните, лeктор, как было в прошлом году? Генка теребил за рукав, улыбаясь светлее, чем солнце.
А у Галки кольцо золотое. И Виктор таится чуть в стороне.
— Ну да, лектор, ну да, ваша работа! — Генка хохочет. — Только приехали, он ее в ЗАГС потащил!
— Что же вы не звонили? —это хитрющая Галка. Спрашивает, проверяя: искал ли? Забавная девочка.
— Мысли-волны, Галочка, разве не так? ,— Кошин тоже умеет xитpить. — Разве мы не встретились наяву? Значит, были же мысли! Или вас эта теория теперь не волнует?
— Не волнует. Виктор выходит вперед. — Вот другая теория. Теория полой Земли. «Тeхникy мoлодeжи» читали? Оказывается, еще древние греки, a еще раньше и в Индии задавались вопросом: не живем ли мы внyтpи полой сферы? Но самое интересное в том, что даже после войны эта теория имела последователей!
— Но вас-то что взволновало? — Кошин все еще улыбается. — Мало ли было ошибочных мнений?
—Да как вы стандартны! Отрешитесь-ка от шаблона! — Виктор взрывается. — Тут могут быть интересные предположения.
— Про уплотнение времени? — говорит Кошин и чувствует, как внyтpи него напрягается что-то. — C увеличением высоты время течет все медленней, медленней, и в центре Вселенной заcтыло.
— Нет, — говорит Галка, — об этом там не написано. Но если представить, нет, вы только представьте: мы всё видим зеркально…
Но Кошину некогда слушать, Кошин спешит…
Сделал шаг к залу и забылcя на миг. Холодом потянуло из темного зала. Белые круглые личики, расплывчатые колобки, одинаковые, все — как один, белый горох. Единые мысли, единые чувства, и от этого — никаких мыслей, никаких чувств!
Я?
Ни за что!
Но что такое Генка сказал? Какая
И, проговаривая в тыcячный раз привычную лекцию (джентльмен в поисках четвертного — так про себя называл
эти лекции), складывая слова в привычной последовательности, вдруг запнулся. Вдруг отвел от микрофона лицо. Как же так? Откуда? Откуда изумительная эта Генкина фраза: «Отрешитесь-ка от шаблона!» Ведь не мог он встретиться co Степаповым, не мог услышать ee от него! Как и Степанов вряд ли читал про опыты с парусом, параллельным палубе уходящего судна, опыты Бредова, опубликованные в «Технике молодежи» только в этом году!
И все.
Ржаво скрипнула ось, щелкнул стопор, к цели присодинилось звено: Кошин замкнулся на старой и вечно новой идее. Передаются ли мысли, минуя общение?
Где ты, Степавов, ответь! Читал ли про теорию полой Земли, сам ли придумал, или все-таки… Все-таки передаются они?
И когда? Когда, в каком месте прервется цель заблуждения? Вспыхнет искра ослепительло нового знания?
Какое из звеньев окажется, наконец, безошибочным?
О героях?
Всякий глубокий писатель, проникающий внутрь, способен, нa мой взгляд, создать три полнокровных характера: свой, своей возлюбленной женщины (женское дополнение) и злейшего врага своего (дополнение антиподом)… Врагов, как и тем более женщин, может быть встречено множество, однако же все они — различные проявления одного и того же. А именно: того, в чем особенно остро нуждается автор!
Спорно?
Пусть так!
Зато красиво-то как: Троица, триединство индуистских Богов!.. Сам закон Бытия в этом спорном посыле!
Александр Жулин
Из цикла «Беседы с воображаемым собеседником».
ДЕЛАЙ КЛОУНА… из меня
Рассказ
Не высовывайся из дома, ублюдок! — голос был быстрый — и хриплый, нахальный, — никак не советую! — и тут же гудки.
Он посмотрел на свое отражение в зеркале: широченные плечи, шея, вросшая в них мощным, разлапистым пнем,
крепкие славянские скулы, чуть вздернутый нос и, если опустить копчики губ, волевой, твердый рот, и, если сжать брови, сумрачный взгляд исподлобья, и тогда все лице — цельнолитое, светло-чугунное… вот только… вот только золотой завиток у виска!
Послюиил, попридержал жесткой ладонью.
«Видaли таких!» — бросил трубку с размаху. Как припечатал.
А вечер был солнечный, тихий. На улицах города маячили люди, истомленные зноем. На лицах было написано многое, все, что угодно, кроме угроз.